Нэй. Сердце Сошо
Шрифт:
– Господи, Великий Скирия! Как я рад, что тебя нашел!
* * *
Наконец-то Нэй вынырнул из этого каменного мешка, благодаря помощи Сэма. Тот просто подхватил Нэя за болтающуюся правую ногу и медленно так поднял, вытащил из расщелины. Состояние было не ахти какое, но все же было больше радости, что наконец-то камни остались позади, и Нэй смог опуститься на более твердую поверхность.
Зыбкость оставалась, непонятно, что придет в голову камням, но хотя бы Нэй был не в расщелине. Хотя и пришлось полетать вниз головой…
И тут вдруг
– Ты это чего, Нэй? – испуганно проговорил Сэм.
А Нэй вскочил и чуть ли не закричал куда-то в сторону и руками замахал:
– Крутой говоришь, да? Весь на пальцах? Чуть ли не косяки задеваешь и цепляешься? Да? Подать сюда Ляпкина! Подать сюда Тяпкина! Ляпкина-Тяпкина! Всех на вертел насажу. Балбес! – и снова на камни повалился.
– С тобой все хорошо?
– Плохо! Плохо! Совсем расклеился и все на свете забыл!
– Нэй?
– Лежишь такой в расщелине и слюни пускаешь. Ах, я такой слабый, кто бы мне помог. Спасите, помогите!
– Нэй!!!
Нэй остановился, поднял руку – жест, что он понял и успокаивается, хотя такую истерику Сэм видел впервые у друга. А Нэй посмотрел так на орча и тихо и как-то виновато проговорил:
– Понимаешь, я совершенно забыл, что умею летать, – и грустно вздохнул.
Было видно, как у орча округлились глаза:
– Ты умеешь летать?
Но Нэй не ответил, снова руку поднял, уже как знак тишины, огляделся. Лицо его стало задумчивым.
Снова послышался голос Сэма, но говорил он не о способностях Нэя:
– Надо бы Файнса похоронить.
Нэй мотнул головой.
– Обязательно. Но сейчас это невозможно.
– Почему?
– Потому что это другое место. Тут только мы и никого больше!
– Другое место? Как это?
Нэй пожал плечами:
– Видишь башню? – Нэй указал на виднеющуюся вдали одну из Пяти Башен. Сэм кивнул. – Так это Третья башня. Видишь три похожие на китайские крыши в Чайнатауне, яруса на вершине? (снова кивок орча). Это и означает номер башни. А мы заночевали у Второй Башни…
– Как мы могли тут оказаться? Это же тысяча верст!
Нэй пожал плечами:
– Королевский лес зачем-то нас сюда перенес. Или защитил или решил что-то показать.
– Но ты ведь найдешь то место?
Нэй снова пожал плечами:
– Сейчас нет. Я чувствую жуткую слабость и глупость. Нужно отдохнуть. А там посмотрим…
– Давай я тебя понесу! – тут же нашелся Сэм.
Нэй усмехнулся, но отрицательно мотнул головой:
– Не надо, друг мой. К тому же я муляр-таш, а мы ножками ходим, а не в гамаках разлеживаемся. Идем. Нужно выйти поскорее. А потом упасть и не вставать свои двадцать часов.
***
Но перед самым выходом из Королевского Леса между Нэем и Сэмом случилась небольшая перепалка.
Ну, а вы как думаете? И друзья могут ругаться. Точнее, это была не ругань, это было…
Пока шли, Нэй несколько раз останавливался, оглядывался, осматривался, даже, казалось, носом принюхивался.
И тут…
– Прости меня, Нэй! – как-то виновато, чуть ли не по-детски проговорил Сэм. Он шел позади друга, поэтому едва ли не налетел на него, когда Нэй резко остановился.
– Не понял… – и повернулся в сторону орча.
Тот виновато шмыгнул носом, совсем как ребенок:
– Ну я это… сначала решили походить еще… потом это… не дождался… не дождался твоего знака… слова… Ну, это… напал на мага раньше времени… И это… Файнс погиб… ты чуть не погиб… Прости, – и даже хныкнул.
– Еще раз, Сэм…
– Что?
– Повтори еще раз, что ты сказал. У меня со слухом что-то… – и так пальцем по уху постучал.
– Э… – кажется, Сэм впал в ступор. – Я это… говорю, это… что напал на мага э… слишком рано. Надо было дождаться твоего знака, ну, это… или слова…
Нэй мотнул головой:
– Не могло быть от меня никакого знака и никакого слова! – всплеснул руками. – Ничего не могло быть! Вообще ничего! Я был в прострации, в идиотизме, в глупости (и руками так по-глупому еще сильнее задвигал, задергал). Я как дурак, как бандерлог, смотрел на этого удава, урода, и ничего не мог сделать. Вообще ничего! – он с каждым словом и фразой повышал голос и… поднимался над землей! – Я совершил ошибку, взяв с собой незнакомых людей. Я совершил глупость, поверив, что передо мной достойные люди. Я думал, что это человек – разумный человек! А это всего лишь существо (замотал головой), нет, даже животное, которое может мыслить, разговаривать, но не человек это, а нелюдь! Тварь! – и как-то уже более спокойно, как-то обреченно. – Поэтому нет никаких «прости»! Нет никаких извинений! Потому что ты единственный, кто оценил и начал действовать,
– Но Файнс погиб из-за меня… – Сэм уже смотрел на Нэя снизу вверх, и это его немного коробило.
– Из-за меня, Сэм, он погиб! Только из-за меня, потому что посчитал, что должен меня защитить! А я, дурак, не посчитал нужным объяснить ему, что меня не надо защищать! Не надо! Я должен был сам вас защитить! И это больше всего меня убивает! Я так кичился своей силой, а коснулось всерьез, оказался… И еще ты тут со своим «Прости», – и рукой так махнул…
– Нэй! Твои глаза! – проговорил вдруг Сэм и так в сторону от друга подался.
– Глаза? Что с ними? – Нэй чисто инстинктивно подставил к глазам ладони, как будто мог в них разглядеть свое отражение…
– Они… белые. Совсем белые. Знаешь, как бельма у слепцов… – и добавил шепотом: – Страшно…
– Зеркало есть?
Сэм замотал головой и проговорил:
– Все уже… Нормальные у тебя глаза сейчас… стали…
Нэй уже стоял на земле и походил на нахохлившегося птенца и очень грустного…
– Нэй, извини… за глупые слова, – проговорил Сэм и возложил ладонь на плечо друга.