НеЯ и другие рассказы
Шрифт:
Когда я вспоминал эту ситуацию, я каждый раз приходил к мнению, что начальник блефовал, запугивал. Это я понял позже, но тогда я был уверен, что на следующий день, рано утром отправлюсь домой. Не успел познакомиться с девушкой своей мечты, и уже надо было расставаться.
Я и Сияна переживали этот момент болезненно. Мы тогда сбежали со всех мероприятий, уединились на трибуне стадиона и сидели, держась за руки, молчали.
Вскоре на стадионе появился Вовка, весёлый: конечно, ни о чём
– Привет! – увидев нас, крикнул Вовка. – Как у меня велик?!
Я показал ему большой палец и одобрительно кивнул.
– У местного населения одолжил. А что это вы такие печальные?
– Влада хотят отчислить, – выдала Сияна, – и сегодня же отправить домой.
Вовка слез с велосипеда, передал его хозяину и подошёл к нам. – Это правда, Влад?!
– Да, Вовка, это правда.
– Не может быть! – возмутился он.
– Я своим видом порчу всю «картину». Завтра какие-то «шишки» приезжают.
– Но это же несправедливо! Я знаю начальника, он всё поймет, он болеет за Спартак, а Спартак вчера выиграл. За мной, братва! – скомандовал Вовка.
Вовка, «отец родной», оставался для меня последним шансом: с его коммуникабельностью и даром убеждения, в крайнем случае, назойливостью, он мог повлиять на любого человека, если этого очень захочет. У начальника лагеря в тот день шансов не было никаких. Вовка давил на жалость и несправедливость, вообще и в частности. В результате было принято решение на время визита гостей спрятать меня от их глаз в нежилом корпусе – в помещении склада.
Рано утром, до подъема, меня разбудил наш вожатый Коля и отвёл в нежилой корпус, в котором хранились разбитая мебель, старые стенды и прочий хлам. И так как мне предстояло просидеть там целый день, я захватил с собой одеяло, подушку и пару книг.
– Отсидишься здесь до вечера, я тебя запру на ключ, еду тебе принесут. Как только гости уедут, я тебя сразу выпущу, – проинструктировал меня Коля.
– А если мне надо будет в туалет?
– В крайнем случае, вылезешь в окно. Тут недалеко туалет, не вздумай в служебный идти. Понял?
– Да.
Коля запер меня и удалился. Я осмотрелся по сторонам, нашёл заранее приготовленные вожатым два матраца, расстелил на них свое одеяло, кинул подушку, книги и завалился спать.
Проснулся я когда Сияна принесла из столовой завтрак. Я распахнул окно и выглянул, перевесившись к ней.
– Привет, Сияна!
– Привет, Влад! Завтрак.
– Давай, – я принял поднос с едой.
– Ну как ты здесь, скучаешь?
– Сплю.
– А у нас линейка сейчас будет, я к тебе потом приду. Хорошо?
– Хорошо.
– Пока, не скучай!
Она помахала мне рукой и
Днём ко мне пришла Сияна. Мы сидели на матраце, точнее, я сидел, вытянув ноги вперёд, и опирался на стену, а Сияна лежала на спине; голова её находилась на моей ноге, чуть выше колена. Она пролистала книги и, отложив их в сторону, спросила:
– И как, интересный этот Набоков?
– Да, тебе надо обязательно прочитать, особенно «Машеньку».
– Прочту, когда ты прочтёшь.
– Тогда я тебе не буду рассказывать, о чём она. Неинтересно будет читать.
– А если в двух словах?
– О любви…
– Взаимной?
Я поджал губы,
– О первой.
– А там целуются?
– Конечно.
Сияна посмотрела на меня обворожительным взглядом, и я не удержался, наклонился к ней, поцеловал её в губы. Сделал вдох и снова поцеловал – крепко и долго. Откуда я так умею, ведь, это впервые по-настоящему в моей жизни.
Я не знаю, сколько времени продолжались наши поцелуи, помню, что в реальность нас вернул чей-то голос за окном.
– Смотрите, Иван Степанович, окно плохо закрыто. Что у Вас там?
Мы замерли, глядя на окно.
– А-а, да там, Николай Николаевич, – послышался голос начальника лагеря, – ничего нет, так – хлам один. Пойдёмте, я вам лучше столовую покажу.
– И всё же окно надо закрыть, чтоб никто не влез.
– Закроем, Николай Николаевич, обязательно закроем. Пойдёмте в столовую, осторожно здесь…
Наконец голоса удалились и смолкли. Сияна улыбнулась.
– Это те самые «шишки, – прошептала она.
Вскоре ушла и Сияна – на обед и последующие мероприятия; мы договорились встретиться вечером. Я же до этого времени съел до сих пор нетронутый завтрак – вместо обеда – и дочитал Набокова.
Потом пришёл Коля, сообщил, что гости уехали и я могу быть свободным. Первым делом я полетел в туалет. У входа произошла неожиданная встреча: Стильный и Миха перегородили мне дорогу.
– О, пацанок! Ты ещё не уехал?! – удивился Стильный.
– Щаз-з, разбежался! – ответил я, сжав зубы, но не от злости к нему, а от большого желания попасть в туалет.
Миха в тихой ярости наготовил кулаки и, глядя на меня, произнёс:
– Не груби папе, замордую…
Очень вовремя появился наш вожатый Коля.
– Какие проблемы? – с неподдельным интересом спросил он у Михи.
Миха заметно остыл.
– Никаких.
– Тогда расходитесь.
– Ща, – кивнул Миха вожатому и уже уходя, сказал мне:
– Мы ещё встретимся, и этому своему, со штакетиной, передай – тоже схлопочет.
– Ага, – «бросил» я ему вслед, – передам, горбатый!