Нейромантик
Шрифт:
– Отлично, – продолжил Ривейра, – смейся, смейся. Я помог бы вам, но я не очень хорош там, где нужно работать руками.
Он поднял руки ладонями вверх, и они внезапно удвоились. Четыре руки, четыре ладони.
– Прикидываешься безобидным дурачком, да? – спросила Молли, вставая между Питером и Кейсом.
– Та, – из люка появилась голова Аэрола, – ты, ковбой, айда со мной, брат.
– Он насчет твоей деки, – пояснил Армитаж, – и прочего снаряжения. Помоги ему перенести все это от багажного отделения.
– Больно ты бледный, чувак, – сказал Аэрол, когда Кейс вместе с ним толкал по воздуху через центральный коридор
У Кейса рот наполнился слюной, он истово замотал головой.
Армитаж провозгласил восьмидесятичасовой привал. Молли и Кейсу было приказано тренироваться в невесомости, приспосабливаться к условиям работы при отсутствии силы тяжести. Сам Армитаж пообещал подготовить небольшой доклад о Вольной Стороне и вилле «Блуждающие огни». Неясным осталось, чем должен будет заниматься Ривейра, но Кейсу спрашивать не хотелось. Через несколько часов после прибытия на Сион Армитаж послал Кейса в желтый пластиковый дом, найти Ривейру и вызвать его для принятия пищи. Кейс обнаружил Питера на толстом пластиковом мате: свернувшись калачиком, подобно коту, совершенно голый и, на первый взгляд, спящий. Вокруг головы Ривейры вращался сияющий нимб из маленьких белых геометрических тел: кубов, сфер и пирамид.
– Эй, Ривейра.
Фигурки продолжали вращаться. Кейс вернулся и доложился Армитажу.
– Он в полном отрубе, – сказала Молли, поднимая голову от разобранного на части иглострела. – Оставь его в покое.
Оказалось, Армитаж боится, что невесомость повлияет на способность Кейса работать с Матрицей.
– Никаких проблем, – убеждал его Кейс. – Стоит мне включиться, и меня здесь нет. Абсолютно неважно, где при этом находится мое тело.
– У тебя повышенный уровень адреналина в крови, – сказал Армитаж. – Ты по-прежнему страдаешь от СКА. Но нам некогда ждать, чтобы твое тело привыкло к невесомости. Тебе придется научиться работать в таком состоянии.
– Значит, во время дела я буду здесь?
– Нет. Практикуйся, Кейс. Прямо сейчас. Вылезай в коридор…
Инфопространство, такое, как его преподносила Матрица, фактически почти не было связано с местом физического расположения деки. Включившись, Кейс оказался перед знакомыми очертаниями ацтекской информационной пирамиды Надзорной Комиссии Северного Побережья.
– Как дела, Котелок?
– Какие дела, Кейс? Я же мертвяк. Пока ты пропадал, у меня с этой «Хосакой» было достаточно времени, чтобы уяснить это.
– Ну, и каково оно?
– Да никаково.
– И тебя это беспокоит?
– Того, что меня беспокоит, у меня как раз и нет.
– Как это?
– Был у меня один дружок. В русском лагере, в Сибири, отморозил себе большой палец. Ну, врачи и отрезали ему этот палец напрочь. Прошел месяц. И вот однажды ночью он никак не может уснуть, стонет и все время ворочается. Элрой, говорю я, что с тобой такое? Да палец чертов, говорит, чешется. Ну так почеши его, говорю я. Мак-Кой, отвечает он, это другой чертов палец. – Конструкт рассмеялся – точнее, Кейс догадался, что он смеется, потому что назвать смехом это было нельзя. Ощущение был очень неприятным – Кейса пробрал озноб, по его спине побежали мурашки. – Сделай мне одолжение, мальчик.
– Какое, Котелок?
– Когда ваши дела будут закончены, ты уж, пожалуйста, ради
Сионитов Кейс не понимал напрочь.
Аэрол на полном серьезе поведал Кейсу историю о ребенке, который вылупился из его лба и удрал в лес выращиваемой гидропонным способом конопли.
– Очь маленький пацанчик, чувак, не длиньше твоего пальца.
Аэрол с силой потер ладонью гладкую кожу на лбу и улыбнулся.
– Это все ганджа, – объяснила Молли, когда Кейс пересказал ей эту историю. – Они особо не различают, в норме они или обкурились, понимаешь? Аэрол сказал тебе, что это произошло, – значит, это с ним произошло. Это не пустой треп, скорее, что-то типа поэзии жизни. Понял?
Кейс с сомнением на лице кивнул.
Разговаривая с кем-нибудь, сиониты всегда старались дотронуться до собеседника, положить, например, руку на плечо. Кейсу это не нравилось.
– Эй, Аэрол, – позвал сионита Кейс, собираясь позаниматься с декой в коридоре. – Иди сюда, друг. Хочу показать тебе эту штуку.
Кейс протянул в сторону Аэрола троды.
Аэрол совершил медленный затяжной прыжок. Его босые ступни спружинили о вертикальную стальную стену, после чего он полностью остановил свое движение, зацепившись пальцами свободной руки за вентиляционную решетку. В другой руке сионита была прозрачная канистра с водой и сине-зелеными водорослями. Он спокойно мигнул и улыбнулся.
– Попробуй, надень, – предложил ему троды Кейс.
Аэрол принял троды, с помощью Кейса укрепил их на голове, потом закрыл глаза. Кейс включил деку. Аэрол затрясся. Кейс отключил питание.
– Что ты там видел, друг?
– Вавилон, – печально сказал Аэрол, вернул Кейсу троды и коротким толчком отправил свое тело дальше по коридору.
Ривейра неподвижно сидел на пластиковом мате, вытянув вперед правую руку. Змея с отблескивающей драгоценными камнями чешуей, с глазами как сверкающие рубины, плотно обвивала своими кольцами руку Питера в нескольких сантиметрах выше локтя. Кейс как завороженный, не отрываясь смотрел на тоненькую, в палец, змейку, переливающуюся гранатовым и ярко-красным. Кольца змейки напряглись, туго стянув руку Ривейры.
– Ну, иди и ты, – ласково сказал Питер восково-бледному скорпиону, стоящему посреди его повернутой вверх ладони. – Иди же.
Скорпион качнул из стороны в сторону коричневатыми клешнями и засеменил вверх по руке, взбираясь строго по туманным отметинам голубых вен. Добравшись до внутренней стороны локтя, скорпион остановился, задрал хвост с жалом, и тот, как показалось Кейсу, завибрировал. Ривейра зашипел. Скорпион подобрался и нанес молниеносный удар хвостом, вонзив жало в кожу над вспухшей веной. Коралловая змея ослабила хватку, Ривейра откинулся на спину и спокойно, глубоко вздохнул. Наркотик начал действовать.
Змея и скорпион исчезли, в левой руке Питера оказался молочно-белый шприц.
«Если Господь Бог и создал что-нибудь получше, он приберег это для себя». Тебе это знакомо, Кейс?
– Ага, – сказал Кейс. – Я слышал, как то же самое говорили о тысячах других подобных штук. Ты всегда подаешь это в виде маленького шоу?
Ривейра ослабил и снял с руки пластиковый хирургический жгут.
– Да. Так интереснее.
Он улыбнулся. Его глаза вновь стали холодными, а щеки порозовели.