Нейропат
Шрифт:
Миа скептически поглядел на него, провел ладонью по щетинистой щеке.
— Не знаю, Томми.
— Что ты имеешь в виду? — Пронзительные нотки, с которыми Томас сказал это, заставили его понять, как отчаянно ему хотелось быть правым.
— Нейл? Гей? — Миа отрицательно покачал головой. — Нет... В мою сторону он вообще ни разу не взглянул, хотя, уж поверь мне, мы с Биллом не раз к нему подъезжали.
— Да брось, Миа. У вас, геев, только и разговоров про то, как кого-нибудь «макнуть» да «кинуть палку».
— В этом-то все и дело: было яснее ясного,
Сердце гулко забилось в груди у Томаса.
— Мне кажется, я знаю, Миа.
— Что знаешь?
Томас судорожно сглотнул и сказал на последнем дыхании:
— Мне кажется, я знаю, где он.
— Кто?
— Я знаю, где... Нейл.
Миа ухватился за спинку одного из своих древних стульев, словно чтобы не упасть.
— Ты кому-нибудь говорил?
Что-то в этом вопросе кольнуло Томаса.
— Нет. Пока нет.
— Господи! Господи Иисусе, Томми! Погоди минутку. Погоди. Каким же это образом Нейлу удалось сообщить тебе, где он?
Томас прижал руку ко лбу. И рассказал Миа о том, что понял, какая связь между ним и жертвами Нейла, о том, как обнаружил, что Синтия Повски была его студенткой.
— Все они, Миа... Нейл не просто охотится за полузнаменитостями, он охотится за полузнаменитостями, с которыми я случайно сталкивался.
— Но вот это уж лишено всякого смысла.
— Если только он все это время не охотился за мной.
Миа кивнул, но то ли понимающе, то ли просто чтобы подбодрить его, Томас так и не понял. Взгляд у него оставался скептическим.
— Так откуда ж ты взял, что знаешь, где он?
— Потому что, догадавшись обо всем этом, я подумал о том интернетовском адресе, который он написал на моей лампе. А потом подумал о карте — ну, знаешь, спутниковой фотографии Северной Америки, которая висит у меня в кабинете? — о том, как она всегда нравилась Нейлу. Думаю, что Нейл, играющий во все эти игры, смеется надо мной, танцуя в темноте, где я не могу его видеть. Разве не в его стиле прямо указать мне место своего нахождения? Вот так, сунуть его под нос мне и сотрудникам ФБР? Тогда я еще раз посмотрел на постер, и что же я увидел? Маленький крестик возле Гудзона, сделанный фломастером того же цвета, каким он написал интернетовский адрес. — Его охватил страх. — Чертовски невероятно.
Миа вздрогнул.
— У меня мурашки по коже. Все это страшно запутанно, Томми.
Какое-то мгновение Томас ошеломленно глядел в пространство.
— Да, — наконец сказал он.
Оба помолчали.
— Это безумие! — наконец воскликнул Томас, хлопая себя по рубашке и карманам брюк, словно ища ключи. — Надо позвонить Сэм.
Миа жестко посмотрел на него.
— Я бы не советовал, Томми. Сначала подумай хорошенько.
—
— Тебе нужен Нейл, это верно... Для Фрэнки. Ты сказал, что Нейл — единственный, кто может поставить его на ноги.
Томас потер грудь. Он вспомнил о том, что накануне сказал ему Гайдж, — о гигиене.
— Подумай хорошенько, — продолжал Миа. — Сэм-то, конечно, Сэм, но как насчет остальных? Если они держат все, касающееся Нейла, в тайне, то неужели ты думаешь, они захотят, чтобы он объявился?
— Им некуда деваться, — сказал Томас, смахивая слезы.
«Фрэнки...»
— Думаешь, захотят?
Они пристально посмотрели друг другу в глаза. Томас отвел взгляд и посмотрел на свои беспомощные руки.
— Тогда какого черта мне делать?
Миа огляделся, словно отыскивая на кухне приспособление, с помощью которого они могли бы решить эту проблему.
— Ты должен сделать это сам, — сказал он.
Прежде чем Томас возразил, его сосед широкими шагами прошел в другой угол кухни и распахнул дверь в подвал. Ни слова не сказав, он скрылся из виду.
Томас направился следом за ним и остановился у ведущей вниз лестницы. Он слышал, как Миа ворочает ящики по бетонному полу, но видел только тени в пыльном желтом свете внизу.
— Вот! — крикнул Миа, размахивая чем-то.
Он бросил это «что-то» сквозь затхлый воздух. Томас непослушными руками все-таки поймал «что-то». Моток клейкой ленты.
— Зачем? Думаешь, Нейл располагает оружием массового поражения?
— Нет. Чтобы связать его. Ты ведь должен доставить его живым.
— Ну и что? Подкрадусь к нему сзади, наброшусь и обмотаю лентой? Он вооруженный и опасный убийца, Миа, а не хренов рождественский подарок, символизирующий зло.
Неужели он действительно отнесся всерьез к этому безумному предложению?
«Фрэнки...»
Непрерывно кричащий.
— Подожди, — сказал Миа и опять исчез.
На этот раз он вернулся быстро. Поднялся по лестнице. Томас, пошатываясь, отошел от подвальной двери в другой конец кухни. У его соседа был пистолет.
— Миа? Какого дьявола...
— Держи, — сказал Миа, протягивая ему оружие. В кухонном свете сталь пистолета приобрела неожиданно тусклый, свинцовый оттенок, как глаза мертвого животного. — Держи, Томми. Ведь речь идет о Фрэнки. Фрэнки...
С тяжело бьющимся сердцем Томас протянул руку и взял пистолет. Он был холодным и оказался вовсе не тяжелым, как представлялось Томасу, а каким-то легкомысленно невесомым, хотя и напоминал кое-что, сделанное из урана.
Томаса стало трясти. Куда подевался контроль?
«Карман», — шепнул ему голос.
— Значит, в обмен на мою дочь, — произнес он, сдерживаясь, — ты даешь мне моток ленты и пистолет?
Миа неодобрительно погрозил ему, но тут же опустил палец.
— Верно, — сказал он и без дальнейших объяснений ринулся обратно в подвал, чуть не полетев с последних ступенек.
— Миа! — Томас ошеломленно остановился на верху лестницы. — Миа!
Несколько мгновений спустя неугомонный сосед вынырнул из подвала.