Нейропсихоz
Шрифт:
— В этой дыре работают ураки?
— Подпольно, — отозвалась она устало.
Я скосил на неё взгляд.
— Не думал, что элитные девочки вроде тебя ходят к подпольным ур…
— «Кукольного надзирателя» не удаляют в «МедТек», — оборвала она. — И тем более не ставят там импланты «Скат» девятой серии.
Я чуть не подавился воздухом и повернулся к ней всем телом:
— Серьёзно? Девятка?! Это ж...
— Боевые для спецподразделений, да, — кивнула она.
Не глядя, провела пальцами по линии лба, убрала прядь волос за ухо — и
Как я вообще мог не заметить это раньше?
Но, впрочем, неудивительно.
«Скат-9» — вершина военной линейки, флагман серии для бойцов особого профиля. Разработан так, чтобы выглядеть максимально похожим на гражданский «Люмен» базовой модели. Отличить можно было только по форме модуля и дополнительным слоям транзисторных дорожек в правой части корпуса.
Разглядеть их можно только с близкого расстояния, и если поставить себе такую цель.
— Хрена… Даже у меня стоит шестёрка. Где ты его достала?
— Ну уж точно не у косметолога, — фыркнула она.
— И нафиг он тебе?
— Потому что только девятка тянет боевые скрипты глубокого нейроподавления.
Голос её прозвучал спокойно. Буднично. Как будто говорила о погоде.
Я выпрямился.
— Ты совсем спятила? Это же невероятно опасно! Можно же вообще биороботом стать! Зачем?
— Это не я решала, Макс, — ответила она тихо, без тени иронии. — Тем более, когда попадается особенно извращённый клиент… такой, что маньяки из старых хорроров кажутся просто милыми мягкими зайчатами, останется только радоваться, что у тебя есть такой апгрейд.
Я скривился:
— Чё за дичь ты мне сейчас втираешь?
Она выдержала паузу. Потом спокойно, без надрыва сказала:
— А как ты думаешь, я потеряла руку?
Я застыл. Просто выключился.
Меха-руки — обычное дело. Особенно после аварий, боевых повреждений, травм на производствах. Некоторые и вовсе устанавливают их ради крутого функционала. Но в сфере Яры? Нет, это большая редкость.
Клиенты элитного эскорта платят за натуральность, за визуальное соответствие, за то, что тело выглядит «настоящим», даже если под ним сплошной силикон и поддельные рецепторы.
Для неё протез — не апгрейд. Это дополнительный барьер и сужение клиентской базы.
Значит, не роскошь. Не выбор. Не каприз.
Значит — что-то случилось по-настоящему страшное.
Почему-то я совершенно никогда не задумывался об этом.
Я опустил взгляд.
— Прости.
— Не надо, — коротко бросила она. Но в голосе — ни злости, ни горечи. Просто усталость.
Мы замолчали.
Прошло несколько секунд, прежде чем она снова заговорила.
Словно ощупывая воздух перед фразой:
— Макс? Можно спросить?
Я кивнул.
— Почему ты не убил Вика в башне?
Я не ответил сразу. Возможно, потому что сам не знал. Может, просто почувствовал, что это ничего не
Пожал плечами:
— Наверное, совесть сыграла.
Яра смотрела внимательно. Не осуждала. Просто… смотрела.
— Это был правильный поступок, — произнесла она наконец. — Каким бы уродом он ни был… ты не должен был опускаться до его уровня. Круто, что ты не поддался.
Я хмыкнул:
— Надеюсь, что так.
— В любом случае, — добавила она, — теперь он перед тобой в долгу. Мы оба это понимаем.
Я выдохнул, оглядел улицу, потёр затылок. Затем нащупал в кармане угонщик, который напомнил мне о том, что стоит ещё найти транспорт.
— Ладно. Отдохнули и хватит. Пора сматываться, пока местные аборигены не допёрли, что на них свалился вовсе не метеорит. Пошли найдём тачку.
Яра медленно повернулась ко мне, и в её взгляде вспыхнула старая, знакомая искра. Усталость никуда не делась — но под ней теплилось то, за что я всегда держался.
Сарказм.
Живой, упрямый, настоящий.
— Веди меня, мой герой.
* * *
Дорога была не из простых. В нашей ситуации следовало гнать на всех порах, а мы едва плелись. Мне удалось найти только старый микроавтобус, который с трудом держался своей полосы и не разгонялся больше шестидесяти. Тяжёлый гул допотопного дизеля заполнял тишину, отдаваясь вибрацией в руль и грудную клетку.
Яра держалась, но выглядела так, будто её сознание балансировало на грани отключки. Кожа стала почти белой, даже губы потеряли цвет, а в глазах застыла такая апатия, и это мне не нравилось больше, чем сама рана.
В какие-то моменты мне даже казалось, что её взгляд просто остекленел. В такие моменты я трижды проверял, дышит ли она.
Через несколько часов мы наконец достигли Высоких Гор.
И этот задрипанный посёлок невероятно контрастировал со всем Камал-Сити. Не только из-за малоэтажной застройки и полупустых улиц. Здесь даже воздух был другой… Сухой, пахло прелыми листьями, ржавчиной и чем-то горелым. Солнце висело в зените, но почти не грело, только добавляло резкости облезлым пейзажам.
Я посмотрел на Яру, теперь находящуюся в отключке. Слегка подёргал её за плечо, не отрывая глаз от дороги:
— Эй, соня, просыпайся. Мы почти приехали. Если сдохнешь в тачке, пропустишь самое интересное.
Яра вяло отшутилась:
— Тогда постарайся добраться побыстрее, милый, — её голос был хриплым.
— Куда нам?
— Сворачивай с главной дороги налево, вон за тем магазином, — она указала на заросшее плющом кирпичное здание с ржавой вывеской «продукты 24».
Свернув, увёл машину на совсем убитую улицу и убавил скорость. Асфальт тут был скорее исключением, чем правилом. Местами его не было вовсе, только голая, спрессованная колёсами земля с пятнами засохшего масла. По обе стороны дороги тянулись дома-призраки: заколоченные окна, крыши, осевшие под собственным весом, заросшие кустами дворы.