Нейтронный Алхимик: Конфликт
Шрифт:
— Прости. Не думала, что это так заметно.
— Для других, может, и нет.
— Не спорю, вспоминается. Но его раны совсем другие.
— Боль остается болью.
— Моя боль — только воспоминание,— процитировала она мысленным голосом Вин Цит Чона. — Воспоминания не причиняют боли, они лишь влияют.
Кейкус при виде открывшегося ему зрелища скривился. Левое предплечье Такрара было сделано заново, это понял бы и непосвященный. Намотанные на него медпакеты сорвались,
Какое-то мгновение Кейкус только и мог, что взирать с отвращением и ужасом на своего пациента. Он не мог сообразить даже, откуда начинать.
Набрякшие веки Эрика Такрара медленно поднялись. Больше всего Сиринкс напугала полная осмысленность, промелькнувшая в его взгляде.
— Ты меня слышишь, Эрик? — излишне громко проговорил Кейкус. — Ты в полной безопасности. Мы эденисты, мы тебя спасли. Постарайся не шевелиться.
Эрик открыл рот. Губы его дрожали.
— Сейчас мы тебя начнем лечить. Аксонные блоки у тебя действуют?
— Не-ет! — Голос Эрика звучал ясно и упрямо. Кейкус поднял баллончик с анестетиком.
— Программа с дефектом или повреждена нейросеть?
Эрик поднял здоровую руку и ткнул костяшками Кейкусу в спину.
«Ты до меня не дотронешься, — датавизировал он. — У меня стоит имплант-нейроподавитель. Я убью его».
Баллончик выпал из рук Кейкуса и покатился по палубе.
Сиринкс не могла поверить своим глазам. Она инстинктивно открыла свой разум Кейкусу, вместе с остальными членами команды предлагая поддержку его разуму.
— Капитан Такрар, я — капитан Сиринкс, и это мой космоястреб «Энон». Прошу вас, дезактивируйте имплант. Кейкус не собирался причинить вам вред.
Эрик хрипло расхохотался, в горле у него забулькало. Тело заходило ходуном.
— Знаю. Я не хочу, чтобы меня лечили. Я не вернусь, я больше не полечу туда. Никогда больше.
— Никто вас никуда не посылает…
— Пошлют. Они всегда отправляют. Вы, вы, флотские. Всегда найдется последнее задание, последние биты сведений, которые надо собрать, прежде чем все кончится. И ничто не кончается. Никогда.
— Я понимаю.
— Врете.
Сиринкс указала на проступающие под комбинезоном контуры медпакетов.
— Я немного представляю, через что вы прошли. Я недолго побыла в плену у одержимых.
Эрик испуганно покосился на нее.
— Они победят. Если вы видели, на что они способны, вы поймете. И ничего мы не поделаем.
— Я думаю, мы справимся. Должно быть решение.
— Капитан? Он у меня на мушке.
Сиринкс видела стоящего в центральном проходе Эдвина — он сжимал в руках мазерный карабин. Дуло смотрело Эрику Такрару в спину. Прицельный процессор оружия подсказал капитану, что выстрел придется агенту точно в позвоночник.
— Нет,— ответила она. — Рано. Он заслуживает, чтобы мы попытались его отговорить.
Впервые в жизни она злилась на адамиста просто потому, что он адамист. Замкнутый в черепной коробке рассудок, не слышащий чужих мыслей, не воспринимающий ни любви, ни доброты, ни сочувствия окружающих. Она не могла передать ему истину напрямую. Легкий путь был закрыт.
— Чего вы от нас хотите? — спросила она.
— У меня есть информация, — датавизировал Эрик. — Стратегически важная.
— Мы знаем. Вы сообщили на Голмо, что это очень важно.
— Я продам ее вам.
Команда как один удивилась.
— Хорошо, — проговорила Сиринкс. — Если у нас на борту найдется чем заплатить, мы согласны.
— Ноль-тау, — умоляюще произнес Эрик. — Скажите, что у вас на борту есть капсула, бога ради!
— У нас есть несколько.
— Хорошо. Положите меня туда. Там они меня не достанут.
— Хорошо, Эрик. Мы поместим вас в ноль-тау.
— Навсегда.
— Что?
— Навечно. Я хочу лежать в ноль-тау вечно.
— Эрик…
— Я все продумал. Я думал об этом и думал, и это сработает. Правда. Ваши обиталища смогут сдержать одержимых. Корабли адамистов у них не работают, Капоне — единственный, у кого есть боевые звездолеты, и то он не сможет поддерживать их долго. Им нужен ремонт, нужны запчасти. Рано или поздно это все кончится. И вторжений больше не будет, только инфильтрация. А вы не потеряете бдительности. Мы, адамисты, потеряем. Но не вы. Через сто лет от нашей расы ничего не останется — только вы. Ваша культура останется в веках. И вы сможете держать меня в ноль-тау вечно.
— В этом нет нужды, Эрик. Мы их победим.
— Нет! — взвыл он. — Нет, нет, нет! — От натуги он закашлялся. Одышка душила его. — Я не умру, — датавизировал он. — Я не стану одним из них, как малышка Тина. Малышка Тина. Боже, ей было всего пятнадцать! Теперь она умерла. Но в ноль-тау не умирают. Там безопасно. Другого пути нет. Нет жизни и нет бездны. Вот ответ. — Он медленно отвел руку от спины Кейкуса. — Простите. Я не стал бы вас убивать. Пожалуйста. Сделайте это. Я скажу вам, куда Капоне планирует следующее вторжение. Я передам вам координаты фабрики антивещества. Только дайте мне слово эдениста, слово капитана космоястреба, дайте мне слово, что вы отвезете мою капсулу в обиталище и ваш народ будет хранить меня в ноль-тау вечно. Только ваше слово. Пожалуйста. Неужели это так много?
— И что мне делать? — спросила Сиринкс команду. Разумы их слились в страдании и сострадании. И ответ был неизбежен.
Сиринкс шагнула вперед и взяла холодную, влажную ладонь Эрика в свои.
— Хорошо, Эрик, — прошептала она, мечтая хоть на миг подарить ему истинное общение. — Мы поместим вас в ноль-тау. Но я хочу, чтобы и вы обещали мне кое-что.
Эрик закрыл глаза. Дыхание его было совсем неглубоким. Кейкус исходил тревогой над дисплеем диагностического сканера. «Поспеши», — торопил он.