Незавершенная месть. Среди безумия

Уинспир Жаклин

– Да, мисс. Хорошо, я понял, увидимся завтра.

Мейси передала телефонную трубку Макфарлейну, который положил ее обратно на рычаг.

– Все в порядке? – осведомился Страттон.

– Э-э, да… то есть нет – я имею в виду нашего мистера Дженнингса. Видимо, его самоубийство или, по крайней мере, отход были тщательно спланированы заранее. Комната выглядит так, будто в ней никто не жил. Держу пари, если вы отправите туда людей, чтобы снять отпечатки пальцев, они вернутся ни с чем, потому что жилец вытер все поверхности. Тем не менее мой помощник вместе с домовладельцем осмотрели комнату и нашли лишь одну улику – завалившуюся за комод листовку Новой партии Мосли.

– Гм, я по-прежнему считаю, что самоубийство служило отвлекающим маневром, – заявил

Макфарлейн, – однако Мосли – тот еще тип. Якшается с итальянцами, сторонниками Муссолини, и собирается основать в Британии фашистскую партию, а это верная дорожка к террору. Вот что: сегодня вечером вы, Страттон, вместе с мисс Доббс отправитесь на это сборище оголтелых фашистов. Оденьтесь прилично, но без шика, если понимаете, о чем я. Смотрите, слушайте и попытайтесь выяснить, кто входит в закрытую группу и чем они занимаются. А вас, мисс Доббс, ждет еще кое-что.

– Что именно?

– Существует узкий женский кружок, этакий шабаш, члены которого выступают за назначение женщинам пенсий.

– Знаю, сэр, я сама поддерживала их выступления. Не соглашусь с определением шабаша. Надеюсь, ваше предубеждение против женского пола не дошло до того уровня, когда вы станете обвинять их в ведьмовстве?

– Вы сказали, что поддерживаете их?

Мейси пожала плечами:

– Почему бы незамужней женщине не получать пенсию, если она всю жизнь платит те же налоги, что и женатый мужчина?

– Вы же не…

– Что?

– В общем, ходят слухи, что среди этих агитаторш есть такие, которые не намерены ждать, – как и в любой другой организации. Всегда найдутся отщепенцы, рассчитывающие добиться своего силой. В этот дамский кружок входят фабричные девушки, готовые выполнить любой приказ предводительницы, и, уверен, некоторые из них умеют обращаться с отравляющими веществами.

– Сэр, осмелюсь заметить, что вы ошибаетесь, – вставила Мейси. – Мы не можем позволить себе отвлекаться на заведомо слабые версии.

– Поскольку вы женщина, мисс Доббс, это задание для вас. Барышни встречаются завтра около полудня. Будьте добры в это время оказаться в… вот адрес. – Макфарлейн протянул Мейси клочок бумаги. – Страттон, займитесь группой Мосли. А ты, Колм, – профсоюзами. – Макфарлейн, проработавший бок о бок с Дарби много лет, всегда обращался к нему по имени и на «ты».

– Но… – Мейси попыталась скрыть раздражение.

– Вам необходимо вернуться в контору?

– Да.

– Страттон, заедете на Фицрой-сквер, потом на квартиру к мисс Доббс. Мисс Доббс, пока Страттон будет ждать, вам как раз хватит времени примерить образ богатой дамы. Вечером вас доставят домой. Все ясно?

– Да, сэр, – в один голос ответили Страттон и Дарби.

– Мисс Доббс?

– Да, и все же я бы…

В дверь коротко стукнули. Сержант сыскной полиции вошел в кабинет, склонился над ухом Макфарлейна и что-то зашептал. Макфарлейн кивнул, после чего сержант вышел. Надевая пальто, Макфарлейн обернулся к Мейси, Страттону и Дарби:

– По указанию премьер-министра я должен был доложить комиссару о ходе расследования, но ситуация еще более осложнилась. Мне только что сообщили, что полицейский, дежуривший в Гайд-парке, обнаружил на дорожке неподалеку от Уголка ораторов около пятидесяти мертвых птиц. Подозреваю, это наш отравитель, и если так, значит, он сделал следующий шаг. Известно, что во время войны хлор-газ не оказывал действия на птиц, а вот от смеси хлора с фосгеном все птицы в долине Соммы замолчали. Как вы поняли, степень угрозы уже гораздо выше средней. Этот человек знает, что делает. Полагаю, скоро придет очередное письмо. Все за работу. – Макфарлейн покинул кабинет.

Страттон оставался в «Инвикте», пока Мейси бегала в контору, по пути забрав почту. Доктор Элсбет Мастерс прислала открытку, в которой выражала радость от звонка Мейси и предлагала ей завтра приехать в Клифтонскую больницу, уточнив, что она освободится после часа дня. Мейси надеялась, что сумеет договориться о переводе миссис Бил в Клифтон, а до тех пор у Дорин хватит

сил выдержать пытки в Уичетт-Хилл. После разговора с Билли тревога Мейси возросла. Большинство старых способов лечения депрессии и душевных расстройств у женщин не отличалось гуманностью. Мейси с ужасом наблюдала за применением электрошоковой терапии, когда врачи пытались восстановить речь или избавить от заикания пациентов, переживших психическую травму: например, на глазах у одного молодого солдата разорвало снарядом товарища. Однако были и другие методы шоковой терапии, и женщин в психиатрических больницах лечили инсулином уже много лет. Пациенткам вводили огромные дозы инсулина, искусственно вызывая гипогликемическую кому. Считалось, что шок служит встряской для мозга, в результате чего человек возвращается к нормальному поведению. Мейси расценивала этот метод как варварский, и мысль о том, что Дорин Бил приходится терпеть подобные ужасы, лишь укрепила ее в намерении как можно скорее передать жену Билли в более заботливые руки. Мейси возлагала большие надежды на встречу с доктором Мастерс, а до этого ей предстояло еще посетить сегодняшнее собрание Новой партии.

Страттон высадил ее возле дома, а сам опять остался в машине. Мейси надела строгую черную юбку, элегантный жакет от бордового костюма, черную шляпку с бордовой лентой и черные туфли. В одежде последователей Мосли явно прослеживалась мода на темное. Волосы у Мейси заметно отросли с лета, и хотя стрижку уже нельзя было назвать короткой, она как раз подходила под современную моду, хотя Мейси, как правило, такие вещи не интересовали.

Она сомневалась, что на эту ветвь расследования стоит тратить время, однако допускала, что Иэн Дженнингс присутствовал на подобных собраниях. В конце концов, она сама утверждала, будто связь между самоубийцей и автором писем выведет полицию на этого человека, уже доказавшего серьезность своих намерений.

Мейси вышла из подъезда, и Страттон распахнул перед ней дверцу автомобиля.

– Считаете наш поход бесполезной тратой времени, мисс Доббс? – спросил он, когда Мейси уселась в машину.

– Признаюсь, да. Даже с учетом листовки, найденной в комнате Дженнингса, мне кажется, мы теряем драгоценные часы, идя по ложному пути, вместо того, чтобы прокладывать верный. И, если уж говорить со всей откровенностью, до сих пор не понимаю, при чем тут я.

– Вашим наставником был Морис Бланш, с вами консультируется Скотленд-Ярд, вы успешно раскрыли немало дел. Макфарлейн, конечно, весьма своеобразная личность, и, если хотите знать мое мнение, он привлек вас к расследованию именно для того, чтобы бросить вызов старым методам работы, встряхнуть нас, вдохновить на новое видение той или иной задачи.

– Тогда почему он отвергает мои заключения?

– Такова его манера – он любит, чтобы детектив постоянно задавался вопросами. Помнится, вы как-то сказали, что вопрос имеет наибольшую силу перед тем, как мы на него ответим, в тот момент, когда он заставляет нас мыслить.

– Да, я повторяла это не раз, особенно когда читала лекцию следователям-новобранцам. Туше, детектив-инспектор Страттон. – Мейси стерла с запотевшего стекла влагу. – По-моему, мы приехали.

Собрание проходило в здании приходского клуба, выстроенного из серого гранита. Вход располагался под двускатной крышей с резными парапетами, едва заметными из-за густого смога. Парадные двери – такой же формы, как в соседней церкви, – были распахнуты, по обе стороны от них стояли двое мужчин. Еще один сидел за столом в дальнем конце зала. Страттон представил себя и Мейси как мистера и миссис Хатчинсон, и, войдя в помещение, Мейси непроизвольно взяла его под руку. Страттон улыбнулся. Мейси покраснела, надеясь, что он не заметил ее реакцию. Нежных чувств к Страттону она не питала, скорее вспомнила ощущение теплой привязанности, которого не испытывала с тех пор, как разорвала отношения с Эндрю Дином, хотя и тогда это ощущение неизменно сопровождалось некоторым отчуждением. Может быть, смерть любимого Саймона, которая случилась всего несколько месяцев назад, отчасти освободила ее?