Незавершенная месть. Среди безумия

Уинспир Жаклин

Геронсдинцы уже подтягивались на место пожара. Как и много дней назад, Мейси, подняв глаза, увидела, что на холме, в пестрой толпе цыган, в неизменной широкополой шляпе маячит Вебб. Чуть помедлив, он выдвинулся на передний план и взмахом обеих рук велел табору следовать за ним, к дому Сандермира.

Слуги успели высыпать во двор. Пламя приблизилось к окнам верхних этажей. Казалось, гигантские языки неких голодных существ дорвались наконец до вожделенной пищи. Крыша горела с одной стороны, грозила обрушиться. Люди замерли с запрокинутыми головами,

завороженные пляской огня.

– В доме никого не осталось? – спросила Мейси.

Дворецкий покачал головой. Глаза у него слезились от дыма.

– Мистер Сандермир как заперся у себя, так и не выходил. Очень его полиция расстроила.

– Он пил?

Дворецкий кивнул:

– Еще как пил. Только нынче два раза требовал себе вина и бренди.

– Боже!

– Пожарных кто-нибудь догадался вызвать?

Дворецкий снова кивнул:

– Мы позвонили по телефону и только потом побежали на улицу. Дом, конечно, каменный, но панели-то деревянные. А еще шторы, обивка – все это мигом загорается, а уж как дымит – не приведи Господи.

Мейси побежала обратно к толпе. Люди успели стать цепью от дома до колонки, устроенной возле конюшен. «Так они поступали и поступают при каждом пожаре, вместе борются с огнем, – подумала Мейси. – Да, при каждом – кроме одного». Но сейчас им не справиться. Этот ад им не погасить.

Она оглянулась на особняк. Дым ел глаза, но в одном из окон Мейси все же разглядела Альфреда Сандермира. Словно в трансе, смотрел он вниз, на толпу. А потом покачнулся и стал медленно оседать, скользя руками по оконному стеклу.

Лондонцы, геронсдинцы и цыгане работали сообща, передавали по цепочке ведра с водой. Мейси была возле самого дома, рядом с дворецким, когда к ней подскочил Вебб.

– Он еще там, да?

Мейси кивнула и закашлялась:

– Да, он в своем кабинете, на втором этаже.

Дворецкий, тоже видевший Сандермира в окне, рассказал Веббу, что случилось.

Вебб едва не задохнулся. Лицо его исказилось, когда он понял, что Альфред Сандермир скорее всего потерял сознание и теперь сгорит заживо, если ему не помочь. В следующий миг Вебб стащил с себя куртку и рубашку.

– Не допущу, чтобы он погиб в огне. И не важно, до какой степени он мне ненавистен.

Пейши метнулась к мужу, за ней приблизились еще люди. Все они с удивлением смотрели, как цыган, раздевшись до пояса, обливается водой.

– Я его найду, Пейши. Дай мне шаль.

Пейши послушно сняла с плеч шаль, намочила и, почти не отжав, обмотала торс своего мужа. И тут уж Веббу пришлось расстаться со шляпой. Мейси заметила, как Фред Йомен, стоявший поблизости, в изумлении прикрыл ладонью рот. Вебб не стал терять время. На мгновение он стиснул руку Пейши, затем бросился в самое пекло.

Никто не вскрикнул, не проронил ни слова, но от геронсдинца к геронсдинцу пополз шепоток, а начало этому ручейку положил Фред.

– Ты видел? Скажешь, это не Пим Мартин?

– Я думал, мне мерещится, решил промолчать.

– Он же вылитый

Джейкоб.

– Да, это точно Пим.

– Быть не может. Пим на войне погиб.

Кто-то звонил в набатный колокол, извещая о пожаре, а к дверям особняка подтягивались люди, чтобы посмотреть, как из пламени выйдет Пим Мартин – и вынесет человека, которого убил бы своими руками, если бы только мог. Однако никакого движения не было видно в доме, только огонь поднимался все выше. Когда же с грохотом обрушилось перекрытие, несколько человек вскрикнули.

– Они оба погибли. Зря он туда полез. Только безумец мог ринуться в горящий дом.

Двое пожарных велели посторониться. От очередной вспышки пламени их красная униформа стала выглядеть зловеще. Мейси и дворецкий заговорили с бригадиром пожарного расчета, в то время как остальные добровольные помощники разматывали и тянули шланги; упираясь в землю, удерживали тугую от воды кишку, направляя ее в эпицентр пожара. А Пейши все ждала мужа, стоя в опасной близости от двери, за которой он скрылся. Она не всматривалась в огонь, не плакала – она стояла, расправив плечи, будто несла вахту за Вебба, пока он в отлучке. Постепенно вокруг Пейши стали собираться люди – как местные, так и пришлые. Все хотели узнать, действительно ли человек, которого они считали цыганом Веббом, сможет выйти из пламени.

– Кажется, кто-то кашляет! – прокричал пожарный своему шефу.

И тут, впервые с того момента, как ее муж бросился в пылающий особняк, раздался голос Пейши:

– Вебб, вернись ко мне. Вернись ко мне, Вебб. Я тебя жду, мой Вебб. Я жду тебя.

И вот он появился. Уже без шали, весь закопченный и потный, одной рукой Вебб прикрывал глаза, другой волок за шиворот дымящегося Альфреда Сандермира.

– Вебб!

Пейши первая подскочила к мужу. Тот, отпустив Сандермира, повалился на колени, и его вырвало. Фред Йомен прикоснулся к его руке и молвил:

– Все в порядке. Он спасен. Все в порядке, парень.

Цыгане уже проталкивались к Веббу с ведрами, полными воды. Снова и снова его обливали, одновременно оттаскивая подальше от губительного дыхания огня. Двое пожарных уложили Сандермира на носилки и отнесли на склон, где цыгане сгрудились вокруг Вебба. Скоро послышался звук сирены «Скорой помощи», и появился врач.

Мейси протиснулась к цыганам.

– Как он? Дышит?

Пейши подняла глаза:

– Теперь он в безопасности, мисс. Дышит нормально, а ожоги мы мигом залечим.

И она достала из кармана юбки горшочек с зеленой мазью.

– Вот, это еще Бьюла делала.

Мейси знала: недолгое братство, возникшее для борьбы с огнем, скоро распадется. Каждый захочет быть со своими, и только со своими. Она подошла к врачу, который хлопотал над Сандермиром.

– Вам помочь?

Доктор держал наготове шприц с морфином. Сандермировы стоны, пропитанные алкогольными парами, не оставляли сомнений в физических страданиях этого человека. Врач поднял глаза на Мейси.