Неземная девочка
Шрифт:
Нина смутилась. Она сама позвонила Надежде Сергеевне и все рассказала. Та заохала, но сразу сказала:
— Ниночка, ты прости, не смогу. Иначе у меня не будет потом сил жить, вести уроки, растить Люсю…
— Да, я понимаю, — прошептала Нина, но впервые в жизни она любимую учительницу не поняла. И даже в глубине души осудила.
Надежда Сергеевна не так давно родила, и Люське было всего около двух лет. Правда, сильно ее дочка не обременяла: чаще всего с малышкой сидели девочки из школы, которым нравилось
Учительница не стеснялась просить о помощи и Нину, и других своих выпускников.
— Надо помочь, — всегда говорила мать. — Бабушка полежит одна.
И Нина ехала сидеть с Люсей, тревожась за бабушку, пока Надежда Сергеевна проводила в школе свои излюбленные поэтические вечера.
Незаметный дядечка, муж Надежды Сергеевны, постоянно работал и, видимо, стал уже довольно заметен, потому что купил машину и всюду теперь возил жену. Правда, одеваться она продолжала в жуткое старье, и Борька всегда зло иронизировал по этому поводу.
— Пускает пыль в глаза, — говорил он. — Чтобы не подумали ничего лишнего. Тартюф в юбке.
После Женькиных похорон мать, которая по сей день сохранила с Надеждой хорошие отношения — они часто перезванивались, — позвонила и со слезами рассказала, какая Женька была красивая в гробу.
— Она лежала прямо прекрасная, волосы распущенные, ресницы длинные-длинные, — плача, говорила Тамара Дмитриевна. — И такое лицо…
— Ну что ты, Тамара?! — с каким-то озлоблением воскликнула Надежда Сергеевна. — Разве могут быть красивыми мертвецы?! Ты сама подумай!
Мать осеклась…
— Жизнь, полная ошибок, — повторила Нина Борису. — Это я о своей…
Он хмыкнул:
— Шурупыч, не надо больше о Дусе…
Больше она в его жизнь не вмешивалась. Зато потом, когда начались выборы в Мосгордуму и любимая учительница решила попытаться поиграть в политику…
Глава 15
В очередной раз поселив жену в квартире Шуруповых, Борис привычно сразу исчез. И Нине пришлось, как обычно, занимать крымчаночку.
В то время они уже окончили институты. Нина работала в районке и мечтала куда-нибудь перейти, чтобы получать хоть немного больше. Борис после МИЭМа почти сразу начал писать в городскую газету, увлекся и вскоре устроился туда в штат. Он привычно посмеивался:
— Раньше я работал инженером на оборонном предприятии. А теперь — тружусь в газете. Ха! Сменил, так сказать, штык на перо.
Борька был постоянно занят.
— Кругосветка! — лениво и важно говорил он. — Постоянная работа… Это особь статья.
Нина отлично понимала, что дел у него полно, но как же Зинаида? А та тихо, скромно, безмолвно сидела на диване, ожидая, когда, наконец, позвонит любимый Борька. И помогала Нине кормить бабушку.
В конце концов Нина стала звереть.
— Только люди, не имеющие никаких
— Какое у тебя нынче ругачее настроение… Мне нужно привезти своим с рынка картошку, — сказал Акселевич. — А уже потом я смогу подъехать.
— Картошку?! — возмутилась Нина. — Больше некому?
— Шурупыч, ты ведь прекрасно знаешь, что некому. Отец болеет, мать не в силах. Алку заставлять? Сейчас возьму БМВ и поеду…
— Ты купил машину? — изумилась Нина.
— Об что речь? Это моя сумка на колесах так зовется в просторечии. А вообще, мне приятно думать, что у моей матери не появилось ни одной морщинки по моей вине, не прибавилось ни одного седого волоса из-за меня.
— Ну и думай! — раздраженно крикнула Нина.
Зиночка безмолвно и тихо сидела в комнате, словно ничего не слышала.
«Борис ненадежен, — думала Нина, глядя на нее. — Ненадежен во всем, хотя мне всегда казалось наоборот. Я ему доверяла… Но кто раз обманул, обманет снова. А среди всех нас одни — обидчики, другие — обиженные. Иначе не может быть. Зачем эта Зинаида вышла за него замуж? Любит, наверное…»
О себе Нина предпочитала не размышлять. И никогда не забывала о том последнем звонке Маргаритки…
Прошло два месяца после Женькиных похорон. И Маргаритка, тоже в те страшные дни безотказно и безмолвно помогавшая Шуруповым, вдруг позвонила Нине.
— Ты как там? — безразлично спросила она.
— Спасибо, ничего, — отозвалась Нина. — Я тебе очень благодарна за все… Помнишь, как мы с тобой ходили в церковь?… А ты как?
— Я тебе тоже очень благодарна, — так же делано равнодушно ответила Маргаритка. — За все… Нина, зачем ты поехала с Борькой в Крым? Разве ты не знала обо мне?
Нина растерялась. Не знала?… Марьяшка ей все уши прожужжала. Только Нина почему-то не поверила тогда Марианне. Решила, что роман этот с Маргариткой — лишь на словах, и ничего серьезного, то есть постельного (хотя и это может быть несерьезным), там нет. Каждый понимает все так, как ему удобнее и выгоднее, так, как он хочет понимать.
— Я… — запнулась Нина. — Я…
— Да, ты! — закричала, не выдержав, Маргаритка. — Ты! Человек, который никогда ничего не знает! Но ведь ты все знала! Прекрасно знала! И это не помешало тебе поехать с ним! Это стыдно, позорно! Кто уж точно не может предать — так это глухонемой и к тому же еще инвалид без рук и ног! На всех остальных полагаться невозможно! Я тебе всегда верила, во всем доверяла! Ты была такая… такая… — Маргаритка не нашла нужного слова. — А стала совсем другая! Правильно Борька говорит: «Бабы всегда дружат только до первого мужика!» Я тебя ненавижу! — И она швырнула трубку.