Неземная любовь
Шрифт:
— Почему вы решили, что я не хочу?
— Там собрались все мои домашние. Мой брат, Ларри, и Мими, а еще моя младшая сестренка, Джуди, и ее муж, Роб. Не думаю, что вы горите желанием с ними встретиться.
— Простите. Я, кажется, прервал какое-то ваше торжество?
Она тихонько рассмеялась, и Ник обнаружил, что ее смех доставляет ему огромное удовольствие.
— Да. Вторник. Это своего рода традиция — собираться всем вместе на обед по вторникам.
— Тогда не смею
— Я все пытаюсь вам втолковать, что вы не можете пройти к Кэти, минуя их.
— Торжественно прошествовать сквозь строй? — Он пожал плечами. — Что ж, ладно.
— Серьезно? Вы не против, с ними увидеться?
— Конечно, нет. — Ему, надо признаться, раз от разу все больше нравились переливчатые интонации ее голоса. — Но сначала вы должны рассказать мне о ваших призах.
— Вам на самом деле интересно?
— Начинайте, прошу вас. Удовлетворите мое любопытство. А заодно похвастайтесь своими успехами.
— Я получила их, участвуя в различных соревнованиях по аэронавтике.
— Гонки на воздушных шарах? Это просто в голове не укладывается.
— Ну, состязаются ведь не в скорости. Призы присуждают за точность, за выполнение определенных фигур. Вот этот, например, я получила за то, что сняла ключ с верхушки столба. И от чего, вы думаете, оказался этот ключ? От моего джипа.
— Вот это номер… то есть вы хотите сказать, что выигрываете что-то вещественное? — Вещественное. Он охнул про себя. Кажется, ему хотелось сказать «существенное». Господи, что за бред он несет.
— Конечно. Вещи. Деньги.
— Неплохо. Но постойте… вы сказали — «точность»? — Он придвинулся к ней так близко, что их руки почти соприкасались. Благоухание гиацинтов становилось все явственнее. — Разве этими штуками можно управлять?
— Нет, но можно, используя перепады высот восходящих потоков, соответственно менять направление.
— Звучит как-то уж очень… мудрено.
— Так и есть.
Ник нахмурился и пальцем тронул бровь. В таком случае Челсия, должно быть, очень искусный аэронавт.
Рядом с призами висела заключенная в рамку фотография длиннющего серебристого автофургона с широкими окнами по бокам, сквозь которые виднелись ряды мягких сидений.
— А это что? — спросил он, чувствуя, как его все больше и больше захватывает волшебная атмосфера этой комнаты.
— Это? — Она засмеялась. — Это мой стимул.
— Ваш… Вряд ли я вас понял.
— Моя мечта. Если б вы увидели мою собственную развалину, то вам сразу бы все стало ясно. Надеюсь, когда-нибудь мне удастся, заменить ее на эту модель.
— Ах, вот что. — Но он продолжал оставаться в недоумении. Неужели деньгами, зарабатываемыми
Она, видимо, почувствовала его замешательство.
— Фургон во всех отношениях необходим мне в работе. Ведь как все происходит? Когда полет заказан, мои будущие пассажиры появляются не просто так, а всегда с кучей родственников или знакомых, которым хочется увидеть все собственными глазами. И естественно, им интересно проследить за полетом от начала до конца. А когда полет заканчивается, нас нужно доставить обратно к месту старта. — Она, вздохнув, долгим взглядом посмотрела на фотографию. — Ладно, хватит об этом. Давайте начнем наш торжественный выход.
Он проследовал за ней в переднюю. Они миновали уютно обставленную гостиную, потом столовую.
— Они все там, в кухне, — пояснила она.
Ник не ожидал, что будет так волноваться. Перед тем как войти, он руками быстро пригладил волосы.
Первым, кто бросился ему в глаза, был Ларри, брат Челсии, как теперь выяснилось. Он стоял у плиты, размешивая соус в большой кастрюле и распевая какую-то арию. Его жена, та самая рыжеволосая медсестра, смеясь, смотрела, как крошечная девочка пытается ухватить что-то с тарелки. А у стоящего посередине стола молодая пара занималась приготовлением салата, кидаясь друг в друга листьями.
Челсия кашлянула. Молодые люди не обратили на это никакого внимания, продолжая все так же увлеченно перебрасываться своими зелеными снарядами, но Ларри тут же обернулся. Ария смолкла, и глаза за стеклами профессорских очков сверкнули гневным недоумением.
Мими подняла голову, и вся ее веселость немедленно улетучилась. «Привет», — только и сказала она, и проявленная ею сдержанность неожиданно огорчила Ника.
Наконец его присутствие заметили и все остальные. Даже малышка, еще не умеющая ходить, тоненьким голоском произнесла «Ох» и воззрилась на него с некоторым испугом. Ник понял, что при его появлении у всех возник один и тот же вопрос. Что он здесь делает, этот ужасный человек, который так орал на Челсию, а теперь выгоняет ее с «Сосновой горы»?
Ему показалось, что Челсия, так же как и он, ощутила напряженность, возникшую с его приходом. Поэтому она, наскоро его представила и, прежде чем кто-нибудь успел сказать хоть слово, спросила, наверху ли дети. Положение Ника было не из приятных. С Челсией он наладил отношения, но не принял во внимание, что за ней стоит целая семья, которая все еще чувствует себя оскорбленной. Эта мысль не приходила ему в голову, возможно потому, что сам он никогда не знал такой семейной сплоченности и преданности друг другу.