Неземная
Шрифт:
Я смотрела на нее в ужасе.
– Не знаю, сколько я там пролежала, - сказала мама через минуту.
– Когда я снова открыла глаза, то увидела фигуру мужчины, стоящего передо мной. Он нагнулся и сказал: «Будь спокойна, дитя». Потом он взял меня на руки, и кирпичи соскользнули с моего тела, будто ничего не весили. Он поднес меня к окну. Через разбитое стекло я могла видеть, как люди выбегают из своих домов на улицу. А потом случилось что-то странное, и я очутилась где-то в другом месте. Оно напоминало мою комнату, но чем-то отличалось, будто здесь жил кто-то другой, и не было никаких разрушений, словно и не произошло землетрясения. Снаружи, за окном было
– А что было дальше?
– Мужчина поставил меня на пол. Я была потрясена, что могу стоять. Моя ночная рубашка была испачкана, и голова кружилась, но за исключением этого со мной все было хорошо.
«Спасибо», - сказала я ему. Я не знала, что еще добавить. У него были золотистые волосы, которые блестели на свету, как ни что, виденное мною раннее. И он был высоким, самым высоким из всех знакомых мне людей, и очень симпатичным.
Она улыбнулась воспоминаниям. Я потерла свои руки, покрывшиеся гусиной кожей. Я пыталась представить этого высокого симпатичного парня с сияющими светлыми волосами, словно он был кем-то вроде Брэда Питта, явившегося, чтобы спасти мою маму. Я нахмурилась. Мысли оставили тяжелое чувство, и я не могла понять почему.
– Он сказал: «Добро пожаловать, Маргарет», - произнесла мама.
– Откуда он знал твое имя?
– Мне и самой было интересно. Я спросила его. Он сказал, что был другом моего отца, что они служили вместе. И что он наблюдал за мной с момента моего рождения.
– Ух ты. Прямо как твой личный ангел-хранитель.
– Точно. Как мой ангел-хранитель, – сказала мама, кивнув.
– Но он, конечно, не назвал себя так.
Я ждала, когда она продолжит.
– Он и был им, Клара. Хочу, чтобы ты поняла. Он был ангелом.
– Ну конечно, – сказала я.
– С крыльями и так далее, наверняка.
– Я не видела его крыльев в тот раз, но да.
Она выглядела убийственно серьезной.
– Оу…, - сказала я. Я представила ангелов с церковных витражей, с нимбами и в пурпурных рясах, с большими золотистыми крыльями, развивающимися за спинами.
– И что случилось дальше?
Еще более странным этот разговор уже не станет, подумала я.
Но он стал.
– Он сказал, что я особенная, - сказала она.
– В каком смысле?
– Сказал, что мой отец был ангелом, а мама смертной, а я Демидиус, что означает ангел наполовину.
Я рассмеялась. Просто не смогла удержаться.
– Подожди, ты разыгрываешь меня, так?
– Нет, - она смотрела на меня непреклонно.
– Это не шутка, Клара. Это правда.
Я уставилась на нее. Проблема была в том, что я доверяла ей. Больше, чем кому-либо другому. Насколько я знала, до сегодняшнего дня она никогда не лгала мне, даже в тех мелочах, которые многие родители говорят своим детям, чтобы заставить их вести себя хорошо, или верить в зубную фею, и тому подобное. Она была моей мамой, конечно, но также и моим лучшим другом. Звучит избито, но это правда. И сейчас она рассказывала мне что-то безумное, невозможное, и смотрела на меня так, будто все зависело от моей реакции.
– То есть ты говоришь, что ты на половину ангел, - медленно проговорила я.
– Да.
– Мам, ну перестань, - я хотела, чтобы она рассмеялась вместе со мной и сказала, что вся эта ангельская чушь – лишь фантазии, которые у нее были, как в «Волшебнике страны Оз» [9] , когда Дороти просыпается и понимает, что все ее приключения были не более чем красочной галлюцинацией, случившейся
– Ладно, и что потом?
– Он вернул меня на Землю. Помог найти бабушку, которая к тому моменту была уверена, что я погибла. И когда начался пожар, помог нам эвакуироваться в Парк «Золотые ворота». Он пробыл с нами три дня, и после я не видела его много лет.
9
«Волшебник из Страны Оз»– детская книга американского писателя Лаймена Фрэнка Баума, которая вышла в свет в 1900 году.
Я молчала, обеспокоенная деталями ее рассказа. Год назад наш класс отправился в музей, потому что там открыли выставку, посвященную великому землетрясению в Сан-Франциско. Мы рассматривали фотографии разрушенных зданий, покореженных машин, сброшенных с дорог, чернеющих скелетов сгоревших домов. Слушали старые аудиозаписи людей, бывших там, их резких дрожащих голосов, когда они описывали трагедию.
Все делали из этой поездки нечто особенное, потому что в тот год была сотая годовщина со дня землетрясения.
– Ты сказала, что был пожар?
– спросила я.
– Ужасный пожар. Дом моей бабушки сгорел дотла.
– И когда это случилось?
– В апреле, - ответила она. – В апреле 1906 года.
Я чувствовала себя так, будто меня сейчас стошнит.
– И тогда получается, что тебе, погоди… 110 лет?
– 116 в этом году.
– Я не верю тебе, - запинаясь, сказала я.
– Я понимаю, что это непросто.
Я встала. Мама потянулась к моей руке, но я отдернула ее. Обида промелькнула в ее глазах. Она тоже встала, отступила на шаг назад, давая мне немного пространства, слегка кивнула, словно понимала, через что я сейчас прохожу. Будто знала, что разрушила все.
Я чувствовала, что мне не хватает воздуха.
Она сошла с ума. Только это все и объясняло. Моя мама, которая была близка к званию лучшей мамы мира, моя собственная версия «Девочки Гилмор» [10] , та, из-за кого мне завидовали друзья, женщина с золотисто-каштановыми волосами, свежей кожей и хлестким чувством юмора на самом деле оказалась безумным лунатиком.
– Что ты делаешь? Зачем рассказываешь мне все это?
– спросила я, смаргивая выступившие от злости слезы.
10
«Девочки Гилмор»– американский комедийно-драматический телесериал, созданный Эми Шерман-Паладино.
– Потому, что ты должна знать, что ты тоже особенная.
Я уставилась на нее в изумлении.
– Я особенная, - повторила я. – Потому, что если ты полу-ангел, то я, погоди, четверть-ангел?
– Ангелы на четверть называются Квортариусами.
– Я хочу пойти домой, сейчас, - глухо сказала я. Мне нужно позвонить отцу. Маме, кажется, нужна помощь.
– Я тоже не поверила бы в это сразу, - сказала она.
– Не без доказательств.
Сначала я подумала, что солнце вышло из-за облаков, освещая уступ, на котором мы стояли, но потом поняла, что этот свет был сильнее обычного. Я повернулась и прикрыла глаза при виде мамы, излучающей сияние. Это было все равно, что смотреть на солнце, такое яркое, что глаза заслезились. Затем свет чуть потускнел, и я увидела, что у нее есть крылья, - огромные снежно-белые крылья, распахнутые позади нее.