Неземная
Шрифт:
Мой разум неожиданно закружился со скоростью миллион миль в час, как колесо из «Колеса Фортуны» [40] . А затем остановился.
– Ты хочешь пойти со мной на танцы? – выпалила я.
– Что?
– У меня нет партнера и у тебя тоже нет, так что, может быть, мы можем пойти вместе.
Он уставился на меня. Если мое сердце станет биться еще быстрее, то я просто упаду в обморок. Я стараюсь сохранять спокойствие, выглядеть так, словно все это вполне обычно, ничего особенного не происходит.
40
«Колеса
– Тебя никто не пригласил? – спрашивает он.
Ну почему все продолжают задавать этот вопрос?
– Нет.
Его глаза чуть светлеют. – Конечно, почему нет? Свидание с Королевой Елизаветой, - улыбается он.
Я ничего не могу поделать с собой и улыбаюсь в ответ. – Очевидно, все состоится в субботу, с семи и до полуночи, – я указываю на баннер. Он поворачивается и смотрит на него.
– Я даже не знаю, куда заехать за тобой, - говорит он. Я быстро протараторила свой адрес и стала объяснять, как туда доехать. Он останавливает меня, смеясь на выдохе. Он трясет головой и поворачивается к шкафчику, чтобы достать ручку. Затем берет мое запястье, и немедленно мое тело отзывается электрическим покалыванием.
– Пришли мне свой адрес на электронную почту, - говорит он. Он отгибает мои пальцы и пишет свой е-мейл прямо зелеными чернилами на моей ладони.
– Хорошо, - говорю я неожиданно тонким и дрожащим голосом. Прядь волос падает на мое лицо, и я снова заправляю ее за ухо.
Он закрывает ручку и перебрасывает рюкзак через плечо. – В семь?
– Хорошо, - снова говорю я. Кажется, он лишил меня дара речи простым прикосновением. Может быть, Анжела права. Может быть, то, что в моем видении мы держались за руки значит, что частью моего предназначения является заполучить этого шикарного парня в свои бойфренды. И это не так уж плохо.
– Что ж, меня взяли на поруки, - говорит он, вырывая меня из фантазий.
Его рот искривляется в полуулыбке, которой он поражает всех девушек. Внезапно он снова похож на себя, ситуация с Кей на мгновение забыта.
– Увидимся в субботу, - говорит он.
– Увидимся.
Когда он уходит, я сжимаю ладонь с написанным на ней е-мейлом в кулак. Это была гениальная идея.
Я иду на танцы с Кристианом Прескоттом.
Мама снова плачет. Я стою перед большим зеркалом в ее спальне за несколько минут до семи часов вечера в ночь танцев, и она плачет, не хнычет или что-нибудь такое, потому что это будет слишком недостойно ее, а по-настоящему плачет, слезы катятся по ее щекам. В одно мгновение она помогает мне продеть две серебристые ленты сквозь мои волосы, нечто в греческом стиле, а в следующее уже сидит на краешке своей кровати и безмолвно плачет.
– Мам… - говорю я безнадежно.
– Я просто так счастлива за тебя, - она сморкается, смущенная.
– Да уж. Счастлива, - я не могу подавить замешательство, вызванное ее поведением. – Свяжи ленты вместе, ладно? Он появится с минуты на минуту.
Она улыбается.
– Серебристый «Аваланш» появился на подъездной дорожке, - кричит Джеффри снизу. Мама встает.
– Ты оставайся здесь, - говорит она, вытирая глаза. – Для парней всегда лучше немного подождать.
Я подхожу к окну и, незамеченная, наблюдаю за тем, как Кристиан подъезжает к дому и паркуется. Он поправляет галстук и пропускает ладони через взъерошенные темные волосы перед тем, как подойти к двери. Я кидаю последний взгляд на свое отражение в зеркале. Тема «Мифическая любовь» должна навевать мысли о мифических богах и богинях. О Геркулесе, например, так что
– А вот и она, - произносит мама, когда я появляюсь на вершине лестницы. Она и Кристиан смотрят прямо на меня. Я улыбаюсь и осторожно спускаюсь вниз по ступенькам.
– Вау, - произносит Кристиан, когда я останавливаюсь перед ним. Его взгляд скользит по мне от головы до пят. – Красиво.
Я не уверена, говорит ли он о платье или обо мне. Но в любом случае, я польщена.
На нем надет блестящий черный смокинг с серебристым воротником и галстуком, белая рубашка с запонками и все, что нужно. Он выглядит буквально аппетитно. Даже мама не может оторвать от него глаз.
– Ты здорово выглядишь, - говорю я.
– Кристиан сказал мне, что живет неподалеку, - говорит мама, ее глаза сияют, ни следа прежних слез. – В трех милях к востоку отсюда, кажется так?
– Точно, - говорит он, все еще глядя на меня.
– У тебя есть братья или сестры? – спрашивает она.
– Нет, только я один.
– Нам нужно ехать, - говорю я, потому что чувствую, что мама пытается выяснить, что в конечном счете значит мое видение, и я боюсь, что это испугает его.
– Вы вместе смотритесь просто потрясающе, - говорит мама. – Могу я вас сфотографировать?
– Конечно, - отвечает Кристиан.
Мама убегает в кабинет за камерой. Мы с Кристианом ждем ее в полной тишине. Он пахнет потрясающе, поразительной смесью мыла, парфюма и чего-то, присущего только ему. Феромоны, предполагаю я, но на самом деле, все это больше похоже на химию между нами.
Я улыбаюсь ему. – Спасибо за терпение. Ты знаешь, какими могут быть мамы.
Он не отвечает, и я спрашиваю себя, будет ли у нас шанс сделать шаг вперед в наших отношениях сегодня. Затем мама возвращается, и заставляет нас встать напротив двери, пока она фотографирует. Кристиан приобнимает меня, его ладонь слегка касается середины моей спины. Дрожь пронзает мое тело. Есть что-то, что происходит между нами, когда мы прикасаемся друг к другу, что я не могу объяснить, но что делает меня слабее и сильнее в одно и то же время, заставляя кровь нестись по сосудам, а воздух перемещаться из моих легких и обратно. Словно мое тело узнает его. Я не знаю, что это значит, но кажется, мне это нравится.
– О, я забыла, - говорю я после вспышки фотокамеры. – У меня есть бутоньерка.
Я устремляюсь на кухню, чтобы вытащить ее из холодильника. – Вот, - говорю я, возвращаясь назад. Я делаю шаг к Кристиану, чтобы прикрепить бутоньерку, единственную белую розу и немного зелени, к его лацкану, и тут же прокалываю свой палец булавкой.
– Ох, - произносит он, вздрагивая, словно иголка пронзила его палец, а не мой. Я поднимаю палец вверх, и на нем выступает единственная капелька крови.
Кристиан берет мою ладонь и осматривает ее. Мое дыхание сбивается. Я могу привыкнуть к этому.
– Как думаешь, переживешь это? – говорит он, смотря в мои глаза, и мне приходится закрыть их, чтобы успокоить дыхание.
– Думаю, смогу. Уже даже и кровь не идет, - я взяла у мамы платок и приложила его к кончику пальца, стараясь не запачкать платье.
– Давай попробуем еще раз, - говорю я и в этот раз подхожу ближе, наше дыхание смешивается, пока я осторожно прикрепляю бутоньерку. Это то же чувство, как когда мы вместе лежали на снегу на с лыжном склоне, на расстоянии вздоха. Словно я могу наклониться и поцеловать его, даже здесь, перед мамой. Я быстро делаю шаг назад, размышляя над тем, что все сегодня пойдет или очень хорошо, или очень плохо.