Нежданно-негаданно (сборник)
Шрифт:
– Можно и в суд, – лениво согласился приезжий. – Да долго… Расходы тебе. Давай уж как-нибудь сами, своим судом. – И коротко добавил: – Давай без жертв.
– Ты меня не пуга-ай!..
Сеня обмер: вышла Катя. Она не вышла, а выскочила из избы, куда-то торопясь, и вдруг запнулась и закачалась, стараясь установить себя. Сеня смотрел в ужасе: точно волшебная злая пелена нашла на нее и сошла – перед
– Ты знаешь меня? – подождав, позволив девочке опомниться от первого, непредсказуемого испуга, спросил приезжий.
Она долго смотрела на него, словно решая, узнавать или не узнавать, вздрогнула, когда кобель, наскочив с улицы на заплот и свесив лапы, зарычал… Узнала. Кивнула.
– Никуда ты, Катя, не поедешь! – ослабшим голосом крикнул Сеня. – Ты наша. Скажи ему, что ты наша.
– Скажи ему, что ты знаешь меня, – со спокойной угрозой отвечал приезжий. – Я фокусов не люблю. – Усаживаясь на скамейку возле крыльца, показывая, что препирательства бесполезны, он похвалил девочку: – Ты всегда у нас была умница-разумница. Собирайся.
– Никуда она не поедет!
– Сеня! – остерегающе крикнула Галя.
Подобие виноватой улыбки мелькнуло на лице Кати.
– Как же бы я не поехала? – тихим голоском, стоившим многих разъяснений, сказала она. – Что вы!
И развернулась собираться.
Минут через пятнадцать они уходили. Катя собрала что-то в ту же сумку, с которой приехала и которую сразу же забрал у нее мужик. Галя, так и не отмершая, ткнулась в девочку головой и отступила. Сеня пошел проводить. За калиткой Байкал опять стал набрасываться на чужого, Катя приласкала его и успокоила. Со скамейки от дома бабки Натальи поднялся второй мужик, прихрамывая, присоединился к ним и насмешливо окликнул Катю:
– Здорово, красавица!
Она не обернулась к нему.
Катя с Сеней шли впереди, приезжие сразу за ними. Сеня не спрашивал, куда идти, – вот-вот «Метеор», последний в этом году. Ветер наддавал сильней, подталкивая в спины, по небу быстро несло растерзанные, разлохмаченные облака,
– А деньги-то? – вспомнил Сеня. – Твои деньги остались!..
Девочка сунула свою ручонку в Сенину руку и слабенько сжала: не надо.
– Не забудешь, где мы живем? – шепотом спросил он.
– Мы тоже не забудем, – предупредили сзади.
Девочка оглянулась на них и сказала, не таясь:
– Они били ее.
– Кого?
– Тетю Люсю.
Она додумала, как до нее добрались: разыскали своим розыском тетю Люсю, пытали, пока не сказала…
– Я всегда говорил, что ты у нас умница-разумница, – согласились позади.
Подскочил на волне «Метеор», его било о стенку причала и откачивало; отъезжающим приходилось прыгать, они толпились в страхе и кричали. Девочку стремительно оторвали от Сени, не дав попрощаться, он увидел ее взблеснувшую белую головенку уже в пасти теплохода, девочка, заворачивая, тянула ее, взмахивала руками, но – тут же закрыло ее прыгающими фигурами, и отчаянные крики прыгающих заглушили все.
Сеня не помнил, как он воротился домой.
У стола лицом к двери сидела Галя, не снимая телогрейку, и ждала его. Что было говорить! – Сеня тыкался слепо из угла в угол: нельзя было уйти от Гали и нельзя было оставаться, и одна только мысль так же слепо тыкалась в нем: как бы провалиться в тартарары? Галя следила за ним, словно все еще чего-то ожидая, потом в неожиданном припадке уронила голову на стол и, пристукивая ею, сдавленно, страшно, чужеголосо выкрикивала:
– Сеня! Сеня! Сеня!
Порывы ветра становились все сильней и злей, и к ночи земля ходила ходуном. Сеня лежал без сна и, пытаясь защититься, натягивая на себя одеяло, слушал, как гремит и стонет на разные лады: «Сеня! Сеня! Сеня!»