Нежданно-негаданно...
Шрифт:
Впрочем, самым неожиданным стало вовсе не это… А порой попадающиеся то тут, то там рекламные вывески. Нет, отнюдь не пропагандистского содержания с давно уж приевшимися Михаилу партийными лозунгами, в которые под конец СССР перестали верить буквально все. Нет, это была самая что ни на есть настоящая реклама — пусть не такая броская и вызывающая, как в 90-е, а ее количество ни шло ни в малейшее сравнение с тем, что настанет в стране после восстановления в стране капитализма, но это была именно она… Рекламировали продукцию каких-то артелей, указывая адрес, где можно ее купить, услуги парикмахерских и различных ателье, вывески которых несколько раз попадались на домах по
Выйти Михаил решил у Крытого рынка — прогуляться до университета, заглянуть на вокзал, а уж потом решать, что делать дальше. И вот тут его ждало еще одно удивление! Да, что на месте рынка тут нынче «Универмаг» — в этом ничего удивительного не было. Да, здесь еще нет знаменитого фонтана-«одуванчика», а о том, чтобы проспект Кирова был пешеходным, еще нету и речи. Но поразило Михаила не это! А то, что тут сих пор ходили трамваи… Это что же получается — в этом мире мода на их массовую замену троллейбкусами так и не пришла что ли?
Выйдя из «пятнашки», Михаил первым делом зашел в универмаг — практически пустынный из-за дневного времени… Очереди здесь появятся гораздо позже, как все пойдут с работы — именно потому в СССР зачастую за покупками отправляли детей, кто может сделать их во «внепиковое» время. Когда и очередей еще почти нету, и расхватать весь товар, особенно тот, что считался «дефицитом», еще не успели… И хоть на счет дефицита Михаил пока и был без понятия, то вот с первым вопросом в этом СССР явно было все то же самое. Так что, купив все, про что говорили родители (хотя они, конечно, и в мыслях не держали, что он поедет в центр и будет что-то там покупать, а не зайдет в ближайший гастроном) и запихав в авоську, Михаил пошел дальше…
Площадь Кирова летом должна была стать очень симпатичным местечком — множество деревьев, симпатичные литые чугунные оградки газонов, дорожки со скамейками… И пусть сейчас тут еще было полно снега, потихоньку подтаивающего на солнце, но как настанет лето — тут будет просто море зелени! Здесь же стояла и, как когда-то говорил батя, «новая» Доска почета колхозов — аркообразное строение из «четверных» колонн с барельефом в виде «голов» товарищей Ленина и Сталина на фоне флагов на верхней «перемычке». В прошлом мире ее открыли в 1953 году, после сноса предыдущей у входа в парк «Липки» и постройки на том месте памятника Чернышевскому, по бокам от которой стояли самые настоящие, в полный рост, памятники все тем же Вождям мирового пролетариата. Но вскоре Сталин «пал в немилость», начали «десталинизацию» — и спустя несколько лет по-тихому снесли новую Доску почета колхозов…
Чуть дальше — цирк, сбоку от которого еще не было гостиницы «Арена». На ее месте пока еще была стройплощадка, а само здание явно собирались строить не кирпичным, а панельным. За стройплощадкой — жилая восьмиэтажная «сталинка», которую еще не соединили с другой такой же десятиэтажной Г-образной «вставкой». «Сталинкой» по оформлению фасада со стороны площади и обычной «брежневкой» во всем остальном. Трамваи, которые в это время еще ходили по однопутному участку через рынок по часовой стрелке, а не против.
Много отличий было и в других местах… Университет, где еще не было будущих восьмого и девятого корпусов — точнее говоря, на месте первого из-них только-только начинались подготовительные работы к строительству. В его прошлом на этом месте в итоге вырос один из двух новых корпусов университета — одна из двух безликих кирпичных коробок, на которые будет плеваться не одно поколение горожан, говоря про то, что
Двинувшись в обратную сторону, Михаил решил прогуляться в сторону Волги, посмотреть, что к чему — и лишь после этого направиться домой. Как раз примерно к возвращению с работы родителей и приедет… Вновь проходя мимо университетского комплекса, где к этому времени стало куда больше народу, как раз заканчивались пары, невольно загляделся на проходивших мимо девчонок-студенток. Такие молоденькие, красивые… Хотя, по большему счету, в молодости почти все девушки достаточно симпатичны — если только не окажутся из тех, кого откровенно «природа обделила», или сами себя не изуродуют избытком косметики или отсутствием вкуса при ее применении. Но в эти годы такое все же было редкостью…
«Успокойся, придурок!» — поняв, что мысли его опять потекли не в ту сторону, Михаил резко одернул себя и двинулся дальше. Не хватало еще того, чтобы детские гормоны одержали верх над взрослым сознанием! Нет уж, не выйдет! Решительно двинувшись вперед, Михаил достаточно быстро дошел сначала до площади Кирова, а затем и до конца одноименного проспекта, где его ожидала еще одна неожиданная находка… У главного входа в парк «Липки» стоял хорошо знакомый по прошлому миру памятник Чернышевскому. А вот в самом парке он с еще большим удивлением обнаружил «выстриженную» из кустов имитацию Кремля, три небольших башенки с соединяющим их куском стены, по бокам от которого стояли еще два памятника тем же самым людям…
— Нифига себе, — глядя на памятники Вождям, тихо произнес Михаил.
Да, в свое время пару последних в городе памятников Сталину ему все же довелось повидать — но тогда он был еще десятилетним пацаном, а потому их так толком и не запомнил. Но в этих местах в те годы он еще не бывал ни разу, а потом этих памятников попросту не стало, а когда все же побывал — здесь оставался лишь один памятник Ленину. Ни Сталина, ни «Кремля» в парке уже не было… Памятник, по всей видимости, демонтировали в 1961 году — то ли накануне XXII съезда партии, то ли вскоре после него…
Решив, что на сегодня «открытий» хватит, Михаил двинулся дальше — и вскоре уже ехал домой. И вот, промотавшись по городу почти три часа, без десяти пять Михаил наконец-то вернулся домой, где его с явным удивлением встречала сестра.
— Ты где был-то? — удивленно глядя на него, спросила Машка.
— В город ездил…
— Зачем? — еще больше удивилась Машка.
— До университета захотел доехать, посмотреть, что там и как, — усмехнулся Михаил. — сама ж знаешь, что мне поступать скоро…