Нежданно-негаданно

Васильева Ольга

– А я не буду.

– Тогда я оставлю его здесь. – Карина демонстративно бросила портфель к моим ногам, и он с грохотом ударился об асфальт. – А маме скажу, что ты его потеряла, – добавила она воодушевлённым голосом.

– Что ж… тогда я отвечу твоей маме, что ты сама его бросила около школы, а вон та камера, – я указала рукой на висевшую на углу школы видеокамеру, – как раз подтвердит мою версию.

С этими словами я перешагнула через лежавший портфель и медленно направилась по дорожке, ведущей к автобусной остановке.

Через несколько минут Карина догнала меня и, поравнявшись, молча пошла рядом. Краем глаза я заметила, что в руках

она несла свой тяжёлый портфель, и про себя улыбнулась маленькой победе.

Дойдя до остановки и дождавшись нужного нам автобуса, мы забрались внутрь и устроились на сиденье. Карина села у окна и специально от меня отвернулась, вставив в уши наушники. Вскоре к нам подошёл кондуктор для проверки билетов. Я достала из сумки кошелёк и передала деньги за свой билет.

– А девочка?

– У неё проездной, – ответила я.

– Нужно предъявить, – потребовал кондуктор.

Карина повернулась ко мне и злобно сказала, что у неё нет никакого проездного.

– А куда ты его дела? – удивлённо осведомилась я.

– У меня его никогда не было, – вновь повторила та и отвернулась.

Я молча достала деньги и оплатила билет за Карину. Как только кондуктор отошёл, я вытащила наушник из уха девочки и сказала:

– Твоя мама мне сообщила сегодня с утра, что ежемесячно тебе выдаются деньги на проездной билет, по которому ты ездишь на общественном транспорте. Поскольку у тебя его нет, либо ты его потеряла, либо и вовсе не покупала. В любом случае вечером я поставлю Маргариту Рудольфовну в известность об этом.

Карина ничего не ответила, лишь сердито выхватила у меня из рук наушник, вставила его обратно в ухо и отвернулась к окну. Оставшийся путь мы провели в молчании, равно как и дорогу домой после художественной школы. Однако было заметно, что девочка всеми силами пытается выказать свою неприязнь ко мне. Мне же предстояло серьёзное задание по исправлению её невыносимого поведения.

– Мама, – закричала взволнованным, недовольным голосом Карина, как только мы переступили порог дома, – мама, твоя новая домработница просто ужас! Она ничего не знает и не умеет! Такая бестолковая! Мы дважды заблудились и сели не в тот автобус. В итоге опоздали в художественную школу, и меня там отругали за это. А ещё она заставила платить меня за билет в автобусе из собственных карманных денег… и ещё… она… – девочка всячески пыталась придумать, чтобы ещё такого соврать, но фантазия уже закончилась.

Я, услышав подобные вещи, так и замерла в неподвижном состоянии с широко раскрытыми глазами, никак не ожидавшая подобной выходки юной особы. И мы вместе с Кариной уставились на Маргариту Рудольфовну в ожидании её реакции.

– Разденьтесь обе и пройдите в гостиную, – сурово произнесла она и покинула коридор.

«Вот так номер!» – хмуро подумала я, но со всей решимостью прошла в комнату.

– Мама, а ещё, представляешь, она отказалась нести мой портфель, хотя абсолютно все домработницы его носили, и бросила в грязь, – вновь затараторила Карина, едва успев присесть на диван.

Во взгляде Маргариты Рудольфовны явно читалось недовольство, относящееся на мой счёт. Естественно, мать поверит дочери, а не едва знакомой, только что устроившейся на работу сотруднице. А терять из-за маленькой врунишки чудом доставшуюся и очень нужную мне работу вовсе не хотелось. Надо было срочно придумать, как грамотно поступить.

– Я жду объяснений, – только и проговорила она, пуская на меня отнюдь не любезный взгляд.

– Мы действительно пришли в художественную

в школу на две минуты позже начала занятий, потому что Карина уверяла меня, что носку её портфеля должна осуществлять я. В свою очередь я ей объяснила, что свои личные вещи каждый носит самостоятельно, вне зависимости от того, что это: игрушка, дамская сумочка, портфель или чемодан. Поскольку наша дискуссия слегка затянулась, нам не удалось заблаговременно прийти в художественную школу. На занятия в кабинет я Карину проводила и извинялась перед преподавателем. В ответ та улыбнулась и сказала, что ничего страшного, они ещё не приступили. После художественной школы я на самом деле перепутала автобус, и мы сели на другой, который останавливается не прямо перед подъездом, а за углом в ста метрах от дома. Относительно оплаты проезда, если я правильно поняла с утра, то у Карины должен быть проездной. Однако по факту его не оказалось, и по дороге туда я лично купила ей билет, а обратно она захотела сама его приобрести за собственные деньги. Я не стала возражать.

Я замолчала, глядя прямо в хмурое лицо сидящей передо мной женщины, пытаясь распознать, что она думает относительно моих слов и поверила мне или нет. Но по ней было сложно сказать что-то определённое.

Маргарита Рудольфовна перевела взгляд на опущенную голову дочери и, ничего не комментируя, просто спросила:

– Карина, где твой проездной, который ты должна была купить на этот месяц?

– Я потеряла, – промямлила она.

– Катерина, я оставлю деньги, купите ей, пожалуйста, завтра перед школой новый проездной на ноябрь.

– Хорошо.

– Спасибо, – вежливым голосом поблагодарила она. – Приношу извинения за сложившееся недоразумение. Вы можете идти переодеваться и подогревать ужин.

Я молча встала и поспешила в свою комнату, облегчённо выдохнув и улыбнувшись ещё одной победе над капризной девчонкой. По дороге я услышала строгий голос Маргариты Рудольфовны:

– Карина, тебя я не отпускала. Задержись на пару минут.

За ужином в присутствие мамы девочка сидела тише воды, ниже травы, но при этом практически ничего не стала есть, обосновав, что еда ей не нравится. Маргарита Рудольфовна вскоре отправила её в свою комнату делать уроки, а мне призналась, что ужин, как и обед были очень вкусными. Пока я убирала со стола грязную посуду, она дала мне рекомендации на завтрашний день, оставила деньги и ключи от дома.

– Катерина, можно мне ещё сделать фото вашего паспорта, чтобы мой юрист начал оформлять трудовой договор?

– Да, конечно. Сейчас принесу.

Спустя полчаса я постучала в комнату Карины. Когда мне никто не ответил, я тихонечко приоткрыла дверь и зашла внутрь.

Девочка сидела за столом, на котором в хаотичном порядке были раскиданы тетради, учебники, разные листы с проверенными контрольными работами и прочее. Но перед Кариной лежал телефон, а в ушах были снова наушники. До уроков она явно и не дотрагивалась.

Я осмотрела комнату, полную беспорядка, и подумала, что даже мой братишка не позволял себе такого несмотря на то, что он мальчик. Кровать не заправлена, из открытого шкафа вываливались неаккуратно запиханные вещи, на полу разбросан мусор от еды и фантики от конфет. Одним словом, это было безобразие, а не комната девочки. Хотя стоит отметить, что само помещение светлое, с красивыми нежно-розовыми занавесками и в тон им покрывалом на кровати, с белой дорогой мебелью, с люстрой в виде многочисленных ниспадающих сосулек и ярким розовым ковром посреди комнаты.