Нежеланная невеста, или Зимняя сказка в академии магии
Шрифт:
— Подарок Изабелль Бертейл! — сказала помощница госпожи Кэлман. — Просили передать. Лично в руки.
Мы облегченно выдохнули.
Посмотрев на меня с неодобрением, женщина поставила на стол огромную нежно-розовую коробку, перевязанную белоснежной лентой, после чего удалилась, бормоча, что не нанималась в личные разносчицы подарков для всяких непристойных девиц.
— Подарок? — удивилась Дэйрил, подскочив к коробке и с интересом рассматривая ее. — От кого еще? Белль, есть мысли?
От моего вчерашнего спасителя. Такова была первая мысль, но
— Ой, записка! Так-так-так, что тут у нас? «Для Изабелль от Эштана». Так и думала, это Эштан! Белль, скорее, открывай! Интересно, что там внутри!
Эштан решил что-то мне подарить? Зачем? Для чего?
Я подошла к столу и, развязав ленту, открыла крышку. Сверху лежала коробочка с хрупкой золотой розой, вмерзшей в хрустальный лед — тот, который не таял. А под ней… Аккуратно сложенное платье — с корсетом и пышной белоснежной юбкой из тончайшей ткани, легкой, как облачко.
Под восторженные возгласы Дэйрил и удивленный взгляд Элли я вытащила это платье, от которого дух захватывало, и примерила. Оно было точно в пору — словно его сшили для меня. Но только я надела его, только покружилась перед зеркалом, как вдруг на белоснежной ткани стали проявляться мерзкие пятна и уродливые черные буквы, которые складывались в слова.
«Воровка»
«Ненормальная»
«Уродка»
Я замерла, глядя на себя в зеркало. На платье, которое только что было невероятно красивым, но стало отвратительным. На свое бледное лицо с большими глазами, в которых боролись отчаяние, сила и страх. На стоящих позади Дэйрил и Элли, во взглядах которых был откровенный ужас.
За что Эштан так со мной поступил? Он ведь обещал помогать мне. Или…
Меня стрелою пронзила мысль. А если это не он? Он ведь не мог! Кто-то наверняка испортил его подарок. Или же он вообще ничего не дарил, а его именем воспользовались.
В комнату снова постучались — уверенно и громко. Раз, другой, третий. Казалось, что сердце у меня в груди бьется так же громко.
— Никому больше не открою! — прошептала Дэйрил, снова смахивая слезы. — Пошли они все к эйхам в зад!
— Милая, снимай это, — закусила губу Элли. — Снимай, и я выкину эту дрянь!
— Белль! — раздался за дверью приглушенный голос Эштана. — Белль, это я, открой, пожалуйста!
— Сам пришел, мерзавец, — прошипела Дэйрил.
— Не надо, — хотела было остановить меня Элли, однако я подскочила к двери и распахнула ее. Я должна была поговорить с Эштаном, убедиться, что это не он.
— Белль, я тут тебе… — Темные как ночь глаза осмотрели меня с ног до головы. Нехорошо прищурились. Заискрили. — Что случилось? — спросил Эштан неожиданно глухим голосом.
— Это ты прислал платье? — вопросом на вопрос ответила я.
Он вскинул голову. По его скулам заходили желваки.
— Я. Это мой подарок. Но… что с ним? Что за надписи?
— Не знаю. Я просто надела его, и они появились сами собой. Думаю, платье зачаровали.
— Вот значит как. Прости, — вдруг сказал Эштан, склонив голову. — Не думал, что так получится. Я всего лишь хотел
— Извини, что так вышло, — вздохнула я. — Ты связался не в той девушкой, Эштан. Мне жаль, что твой подарок испортили.
— Белль получила черную метку, — вмешалась Дэйрил дрожащим голосом. — Клуб избранных прислал ей ее вчера. Но это несправедливо! Белль ничего не воровала!
— Хэлли подстроила все это, чтобы получить свое место в клубе, — добавила Элли. — Я уверена в этом.
Подруги говорили что-то еще, и взгляд Эштана темнел и темнел — его глаза сделались почти черными. Наверное, таким и должен был быть взгляд истинного темного — пронзительным и жестким.
— Все в порядке, я справлюсь, — поспешила сказать я. — Только платье жаль.
— Надеюсь, тех, кто это сделал, тебе жаль не будет. Идем! — вдруг велел Эштан и уверенно взял меня за руку. Не больно, но так, что высвободиться я не могла.
— Куда? — нахмурилась я.
— Просто идем со мной, пожалуйста. Обещаю, что ничего плохого тебе не сделаю. Тебе — не сделаю, — сказал Эштан. И я пошла — как была, в этом изуродованном платье и комнатных тапочках.
Мы шли за руку — он на пол шага впереди, ведя меня за собой. Мы миновали общую гостиную, покинули общежитие под изумленные взгляды адепток, спустились вниз, попетляли немного по коридорам, часть из которых я видела впервые, и вскоре оказались на третьем этаже. Это был зал с арочными витражными окнами, сквозь диковинный орнамент которых проникал солнечный свет и падал на мраморный пол красочными разноцветными бликами. Блики падали и на дверь — высокую, темную, с изображением золотых полумесяца и солнца, которые сияли на солнце. Я бы решила, что это дверь в сказку, если бы не надпись на позолоченной табличке рядом на старомагическом языке.
— «Войти могут лишь достойные, недостойным здесь места нет», — прочитала я вслух. — Эштан, зачем мы пришли в Клуб?
— Нанесем визит вежливости, — усмехнулся тот.
Я сразу поняла, куда ведет эта дверь — к тем, кто открыл на меня охоту, подчиняясь принцу. Клуб избранных. Легендарное место, куда простым адепткам вроде меня никогда не попасть. Думаю, чтобы получить свою брошь в виде лавровой веточке, многим приходилось делать вещи более ужасные, чем Хэлли. Надеюсь, она не пожалеет.
— Ты уже чувствуешь в себе достаточно достоинства, чтобы войти? — спросил Эштан, касаясь дверной ручки.
— Вполне, — сдержанно ответила я, хотя сердце билось где-то в горле. Идти в логово врага было страшно. Но ведь Эштан со мной. Он все так же держит меня за руку.
— Тогда идем, моя госпожа, — шутливо поклонился он мне и повернул ручку, однако дверь не открылась. А табличка издевательски поменяла надпись:
«Сказано же — только достойные могут переступить порог. Убирайся, пока не поздно».