Нежеланный брак
Шрифт:
— Неужели ты и правда думаешь, что она захочет тебя после того, как побывает со мной? — резко спрашиваю я. — К концу ночи она даже имени своего не вспомнит, не говоря уже о твоем.
Затем я поворачиваюсь к Фэй, и меня захлестывает волна собственничества. Это чувство настолько сильное, что все вокруг исчезает, остается только она.
— Ведь так, жена?
Она смотрит мне в глаза, ее взгляд умоляет меня остановиться.
— Дион, — шепчет она. Нет. Я не могу вынести мысли о том, что она будет просить пощады
Я наклоняюсь и захватываю ее губы своими, прерывая ее. Мой язык скользит по ее губам, заставляя ее открыться для меня. Она подчиняется, тихий стон вырывается из глубины ее горла, когда я притягиваю ее к себе, пока ее тело не прижимается вплотную к моему. Я поглощаю ее, теряясь в своей потребности присвоить ее себе. Я всегда был известен своим безупречным контролем, и все же сейчас я стою здесь, потрясенный до глубины души своей женой.
Когда я отстраняюсь, она тяжело дышит, ее губы припухшие, взгляд затуманенный. Моя идеальная, совершенная жена. Она не отводит глаз, и это… это доводит меня до безумия.
— Дион, — ее голос тихий, сломленный.
Что-то во мне дрожит, крошится, и прежде чем она успевает осознать, я подхватываю ее на руки.
Она вскрикивает, удивленная, но не сопротивляется.
— Я не шутил, — шепчу я, выходя с ней из зала, не дожидаясь конца торжества. Мне плевать. — Я заставлю тебя забыть о нем навсегда, Фэй. Я скорее провалюсь в ад, чем позволю моей жене думать о другом мужчине.
Глава 26
Дион
Фэй дрожит в моих руках, когда я переношу ее через порог нашего дома и направляюсь прямо в спальню.
— Я предупреждал тебя, — шепчу я. — Я говорил, что у тебя есть время до сегодняшнего дня, чтобы забыть его. Так почему, черт возьми, я все еще ловлю в твоих глазах сожаление? Почему ты смотришь на него так, будто жалеешь, что сейчас перед тобой стою я, а не он?
Я опускаю ее на край кровати и опускаюсь перед ней на колени. Белоснежное свадебное платье струится по ее телу, подчеркивая каждый изгиб, и я не могу отвести глаз.
— Что я сказал тебе на Гавайях? — спрашиваю, беря ее за щиколотку.
Я собирался снять с нее туфли, но эти серебристые, сверкающие шпильки смотрятся на ней чертовски соблазнительно. Мне внезапно хочется увидеть, как она будет выглядеть, оставаясь в них и ни в чем больше.
— Ты… ты сказал, что… — ее голос дрожит, но она не отводит взгляда, — что выжжешь из меня каждую память о нем, пока в моей голове не останешься только ты.
Я поднимаю ее ногу и целую нежную кожу у щиколотки. Фэй резко вздыхает, а я продолжаю подниматься выше, целуя ее голую кожу сквозь разрез платья.
— Что еще? — мой голос низкий, почти хриплый.
— Ч-что ты заставишь меня кричать твое имя… снова и снова…
Я осыпаю поцелуями ее бедро, и она издает тихий вздох, когда я раздвигаю
— А потом? — спрашиваю я, закидывая ее ногу себе на плечо. Она теряет равновесие, упираясь ладонями в постель.
Я смотрю ей в глаза, мои губы прижаты к ее внутренней поверхности бедра, всего в нескольких дюймах от ее киски. Она тяжело дышит, ее пальцы сжимают наши белые простыни.
— Ты сказал, что заставишь меня умолять о большем.
Я ухмыляюсь, прижимая губы к самой кромке ее трусиков, туда, где ее кожа уже разогрета моими прикосновениями.
— Желтый, — шепчу я. — Скажи желтый, когда я делаю что-то, что тебе не нравится, и скажи красный, если ты хочешь, чтобы я полностью остановился. — Я поднимаю на нее взгляд, мое выражение лица серьезное. — Я был серьезен, когда говорил, что не возьму тебя против твоей воли, Фэй. Скажи это, и я отступлю прямо сейчас. Я вымещу свой гнев на своем члене в душе, и я оставлю тебя в покое. Я не прикоснусь ни к единой пряди твоих волос. Ты понимаешь?
Она неуверенно кивает, ее выражение лица противоречивое, словно она не знает, что и думать обо мне. Я наклоняюсь еще ближе, мои губы касаются ее прикрытого лона, и она слегка подается бедрами вверх, прижимаясь ко мне. Я подавляю улыбку, нежно целуя ткань, отчаянно желая почувствовать ее вкус.
— Я должен услышать, как ты говоришь, что понимаешь, Фэй. Я должен знать, что ты осознаешь, что можешь отозвать свое согласие в любой момент.
Я смотрю в ее глаза, и робкое доверие, которое я вижу в них, завораживает меня.
— Я понимаю, — наконец шепчет она.
Я любуюсь ею мгновение, замечая, как ритмично поднимается и опускается ее грудь, как вырез ее свадебного платья так соблазнительно подчеркивает ее формы. Она восхитительна.
— Тогда скажи мне, дорогая жена, — мой голос становится низким, бархатистым. — Какую последнюю вещь я сказал тебе на пляже?
Фэй кусает губу, и у меня сжимается живот от одного этого движения. Я так сильно ее хочу, что теряю связь с реальностью.
— Ты сказал… что трахнешь меня так, что я больше никогда не захочу никого другого.
Я резко ставлю ее ногу обратно на пол и рывком притягиваю к себе, обхватывая ее затылок.
— Помнишь, когда когда я в последний раз держал тебя в таком положении? — спрашиваю, вспоминая ту ночь в The Lacara, когда впервые раздвинул ее ноги. — Ты даже не представляешь, что мне тогда хотелось с тобой сделать, но скоро узнаешь.
Я нежно касаюсь ее лица, несмотря на срочность, которую чувствую. Моя потребность сделать ее своей почти неутолима, и я уже знаю, что одной ночи с ней будет недостаточно. Мой большой палец скользит по ее губам, и она вздыхает.