Нежеланный брак
Шрифт:
— Вот, — говорит Рейвен, протягивая мне несколько модных журналов. — Собственно, за этим я и пришла.
Я беру их, ошеломленно моргая, когда понимаю, что это каталоги брендов. В основном с ней на обложке.
— Я официальный стилист Виндзоров, — заявляет она, ухмыляясь и откусывая еще кусочек печенья. — Ты скоро поймешь, что мы стараемся делать все внутри семьи, не прибегая к помощи посторонних. Так что я одеваю всех нас. И пришла выяснить, что тебе нравится. В принципе, у меня уже есть представление, основываясь на том, что я видела на тебе, но хотела удостовериться, что ты сама выберешь
Я моргаю в замешательстве.
— То есть ты не будешь просто выбирать за меня?
Она на секунду замирает, а потом кивает.
— Твой предыдущий стилист так делал? — спрашивает она мягко, осторожно. — Выбирал вещи без твоего мнения?
Я замерла, вдруг не зная, как ответить. Кажется, она заметила мою неловкость, потому что начинает листать один из журналов и протягивает его мне.
— Как тебе стиль кежуал, типа этого? — спрашивает она, показывая мне девушку в темных джинсах и милом изумрудном топе.
— Я могу носить джинсы, если захочу? — спрашиваю я, не подумав.
Что-то мелькает в глазах Рейвен, и когда она снова улыбается мне, ее улыбка не доходит до глаз.
— Ты — Виндзор, — говорит она, начиная делать заметки. — Ты можешь носить что угодно, Фэй. Ты могла бы выйти из дома в мусорном мешке с дыркой для головы, и «The Herald» восхищался бы тем, что ты установила новый стандарт доступной моды. — Она сжимает зубы. — Или они тебя разнесут по частям из-за какой-то выдуманной ерунды, чтобы повысить доходы от рекламы и кликбейтов. Они в этом хороши.
Я напрягаюсь, вспоминая статьи, которые они писали о ней, и как они подстрекали людей повернуться против нее и ее бренда. Она проводит рукой по волосам и качает головой.
— Я так и не поблагодарила тебя как следует, — тихо говорю я, меняя тему. — За мое свадебное платье.
Она улыбается мне нежно.
— Это было мне в радость. Ты выглядела просто ослепительно, и Дион не мог оторвать от тебя взгляд. То, как он вынес тебя прямо с приема, — это было как в сказке.
Ее щеки становятся немного розовыми, и я не могу не покраснеть вместе с ней, вспоминая нашу свадебную ночь. Наверное, тогда я и начала доверять Диону — когда он принес мне удовольствие, а не боль, несмотря на свой бушующий гнев.
— Как ты узнала? — осторожно спрашиваю я.
Глаза Рейвен внимательно изучают мое лицо, и она делает то, что всегда заставляет меня чувствовать себя неуютно рядом с ней. Она смотрит на меня так, словно все мои секреты написаны у меня на лбу.
— Однажды мне нужно было просмотреть записи с камер безопасности бутика, потому что я потеряла браслет, и я увидела, как ты вглядываешься в это платье, — ее тон осторожный, и она делает паузу. — Что-то в том, как ты смотрела, не давало мне покоя, и я пересмотрела все записи твоих визитов. Каждый раз ты с восхищением смотрела на это платье, но так и не попросила примерить.
Я напрягаюсь, чувствуя, как уязвима в этот момент. Мне и в голову не приходило, что в ее бутике могут быть камеры.
— Фэй, — говорит она мягко. — Моя система безопасности очень продвинутая, и она включает в себя и звук. Мне не понравилось, как твоя мачеха и сводные сестры с тобой обращались, или то, что они говорили о тебе, когда тебя не было в комнате. Это напомнило мне,
Я смотрю на нее, понимая тот осторожный сигнал, который она пытается мне передать. Мой первый инстинкт — заступиться за свою семью, хотя я и понимаю, что она права. Я всегда делала вид, что не замечаю, но я хорошо слышу их ехидные замечания, когда они думают, что я не слушаю. Зависть из-за моей карьеры пианистки и моей устроенной свадьбы с Дионом — это все, что они обсуждают. Они — все, что у меня есть, поэтому я всегда отталкивала эти мысли, но я не знаю, как оправдать их перед женщиной, которая, похоже, действительно понимает боль, которую я испытываю.
Прежде чем я успеваю найти нужные слова, Рейвен начинает показывать мне различные наряды, бесконечно задавая вопросы. Легко и с сочувствием она дает мне возможность избежать ответа на то, что, очевидно, ей важно.
— Ты что, нападаешь на мою жену, Рейв?
Мы обе поднимаем глаза и видим, как Дион входит в гостиную, с вкрадчивой улыбкой на лице. Он поворачивается в мою сторону его взгляд задерживается на мне.
Я встаю, и он подходит ко мне, обвивая рукой мою талию, как будто это самое естественное в мире, а потом наклоняется, чтобы поцеловать меня в макушку.
Он так осторожен и бережен со мной с того момента, как нашел меня сидящей за его роялем с окровавленными пальцами, и я не могу быть ему более благодарна. Я была так потеряна, когда поняла, что свадьба ничего не изменила, но он поддерживал меня, как я этого никогда не ожидала. С каждым шагом Дион продолжает удивлять меня. Я думала, что он потребует объяснений, но он дает мне только молчаливую и неизменную поддержку. Это больше, чем я заслуживаю.
— Ты рано вернулся, — тихо говорю я. Мое лицо краснеет, когда я вижу, как Рейвен сияет на диване, но Дион просто игнорирует ее восторженные взгляды. Он кивает и притягивает меня к себе.
— Кое-что случилось на работе, мне нужно поехать в Лондон на несколько дней. Подумал, может, поедем вместе.
Я удивленно смотрю на него, сердце радуется. Я думала, что он будет использовать свои рабочие поездки, чтобы отдалиться от меня.
— Я никогда не была в Лондоне, — говорю я. — Мне бы очень хотелось поехать с тобой.
Но мое воодушевление быстро тускнеет, когда в голову приходит нежелательная мысль. На этот раз отец не сможет обвинить меня в отсутствии Диона, ведь я буду с ним. Мой живот сжался, и я отводя взгляд, вновь слышу в голове слова отца: Тебе нужно забеременеть, Фэй. Когда у вас появится ребенок, он уже не сможет тебя бросить. Ты бесполезная, безвольная, отвратительная маленькая вещь.
— Фэй?
Я поднимаю глаза и встречаюсь взглядом с Рейвен и Дионом, в их глазах появляется беспокойство. Он смотрит на меня так все чаще и чаще с тех пор, как вернулся домой из Канады раньше, чем я ожидала.
Мне становится все труднее притворяться в его присутствии, когда я так отчаянно хочу настоящих моментов с ним. Я устала играть роль, которую написал для меня мой отец, и единственные моменты, когда я могу быть собой — это когда я в его объятиях.
Даже это теперь запятнано.