Нежеланный Фамильяр
Шрифт:
Слуга подвёл гостя к массивным двустворчатым дверям из дуба, укреплённым магией и усиленным несколькими заклинаниями — пожалуй, первый предмет в доме, заслуживший искреннее одобрение мага — и потянул за свисающий рядом с дверью шнурок. Через пару секунд двери беззвучно распахнулись.
Почти обычный рабочий кабинет, обнаружившийся за дверями, Магчи в целом тоже одобрил, но его портили две вещи: жуткая в своей аляповатости гипсовая ваза в рост человека, «украшенная» налепленными на ней разноцветными цветами, и хозяин кабинета — лысый толстяк в бордовом бархатном камзоле, с длинными напомаженными усами.
Однако было здесь и нечто, что,
— Поразительно… — вырвалось у него.
— Вам нравится? Работа самого маэстро Раглези — самодовольно заметил хозяин. — Я выписывал его из столицы и оплатил три месяца проживания. Но оно того стоило… Моя супруга удалась неплохо. Неплохое вложение денег, цены на работы Раглези продолжают расти.
Магчи бросил на хозяина шокированный взгляд. Вложение денег?.. Как можно этомерить деньгами?..
Нет, он прекрасно понимал, что практически всё имеет цену, и разумеется, даже прекраснейшие произведения искусства кто-то покупает и продаёт; это нормально. Но рассматривать этот портрет — портрет своей жены! — как средство вложения денег?..
Погодите, жены?
— Ваша супруга? — медленно переспросил Магчи.
— Совершенно верно — кивнул хозяин. — Именно она, к слову, и есть пациентка. Баронет Дюбва, рад знакомству.
Он протянул к магу руку; тот, помедлив, пожал её.
— Позвольте вопрос — произнёс он. Баронет, значит?.. Титул, который Империя довольно часто продавала богатым купцам. Похоже, это именно тот случай… — Как давно рисовался этот портрет?
— Год назад — с готовностью ответил баронет. То есть сейчас женщина с портрета должна выглядеть примерно так же… с поправкой на то, что живописец наверняка приукрасил её внешность.
— Что с ней?
— Понятия не имею — развёл руками хозяин. — Потому и пригласил вас… Городской целитель тоже не понимает, в чём дело.
— Но симптомы-то какие? — терпеливо поинтересовался Магчи. — На что она жалуется?
Получать нужные ответы от больных и их родственников зачастую бывает очень сложно; Магчи не раз сталкивался с этим на одной из многочисленных практик. Ему снова вспомнились слова инструктора, на этот раз — медика. «Почувствовали себя пастухами, пытающимися понять по блеянию барана, что у него болит?».
— Кошмары, в основном — пожал плечами хозяин. — Недосыпание, слабость, отсутствие аппетита… Целитель поставил диагноз «чёрная меланхолия», но даже я могу сказать, что он просто не понимал, в чём проблема.
Магчи нахмурился.
— В таком случае, полагаю, мне следует взглянуть самому.
— Разумеется — кивнул баронет. — Пойдёмте… Я провожу вас.
Маг поднялся следом за хозяином на второй этаж, к выходящему в сторону парка за домом балкону. Сквозь мозаику из разноцветных стёкол в двери Магчи увидел силуэт женщины, и его сердце вздрогнуло; однако в тот же момент он снова нахмурился. Услышав звук открывающейся двери, женщина испуганно дёрнулась.
Парень мгновенно перевёл взгляд с неё на хозяина и обратно, но нет; увидев входящих, дама успокоилась и кивнула входящим.
— Здравствуйте, баронет. Прошу, представьте
— Разумеется, моя дорогая. Это сударь Магчи Сарай, новый городской маг и хороший целитель. Лиура ат Дюбва, урождённая Ниткина.
«Из крестьян?» — мысленно удивился Магчи, с готовностью целуя протянутую руку. Необходимый минимум манер в Школе тоже вбивали — маги достаточно часто вхожи в дома аристократов, тем более, целители.
Увы, но беглый взгляд на женщину и прикосновение к её руке принесли… сложные чувства. Похоже, живописец ничуть не приукрашивал свою натурщицу, лишь изобразил удачный миг; но… Сейчас её несомненная красота заметно поблекла. Косметика не могла полностью скрыть тёмные круги под глазами и общую усталость и истощённость госпожи Лиуры. Напоминает проклятье… Хотя и не такое сильное, как было у Неллы, «девушки» из борделя госпожи Спарк.
«Как же не вовремя случилось это нападение…» — думал маг, прикасаясь губами к бледной руке в зелёном бархатном рукаве. — «Я сейчас даже не могу её просканировать… Придётся первичный осмотр проводить по старинке, по знахарски…»
— Итак, прекрасная госпожа, расскажите мне, что вас беспокоит — произнёс он.
— Кошмары — одним словом ответила дама и снова вздрогнула.
— Когда это началось?..
Из поместья Магчи возвращался в глубокой задумчивости. У женщины не было травм головы или сильных стрессовых переживаний перед тем, как начались кошмары — по крайней мере, она о них не говорила, и, судя по лицу, говорила правду. Поверхностное сканирование, которое он всё же сумел провести, не показало никаких следов проклятия; парень планировал позже провести углублённое, но подозревал, что всё равно ничего не обнаружит. Что остаётся?.. Отравление. На этот случай он взял образцы крови, волос и ногтей; хотя лаборатория ещё не обставлена полностью, кое-какие анализы можно провести уже в ближайшее время. И последний вариант… Одержимость. Не демоническая; этот вариант дипломированый демонолог разобрал бы сходу. Магчи склонялся к самому неприятному варианту — одержимости неким духом.
Духи — сущности даже более чуждые человеку, — и другим смертным — чем демоны. Существование последних по крайней мере основано на эмоциях, страхах и переживаниях, являющихся неотъемлемой частью любого смертного, так что демонов в конечном итоге можно воспринимать как некую форму паразитов. Духи же… Это воистину иная форма существования, зачастую неспособная на какое-либо общение со смертными. И это несмотря на то, что на протяжении всей истории контакты с духами были куда более многочисленны, чем с демонами, да и смертность при этих контактах несравнимо ниже.
Магчи вздохнул. Спиритиста в городе нет, так что остаётся побеседовать со специалистом самого близкого направления из имеющихся — жрецом…
К сожалению, Смотрителя Михаила на месте не оказалось, однако его слуга, проживающий в храме вместе с господином, обещал передать тому, что городской маг желает с ним побеседовать. И с этим Магчи направился домой — на всё той же карете, предоставленной баронетом.
Он успел провести первичный анализ взятых у пациентки проб, но ничего необычного не обнаружил — что, впрочем, и неудивительно. При мало-мальски грамотном отравлении первичные анализы ничего и не показывают, и делаются скорее на всякий случай. Важнее было законсервировать образцы, не давая разрушиться возможным следам яда, чтобы их можно было обнаружить более глубоким анализом.