Нежеланный рейс

Ветрова Роза

— Эээ, Антрп… — быстро выплюнула, сама не понимая, что за набор букв произнесла. Срочно нужно имя!

— Как?

— Антип.

Что?! АНТИП?!

Чертыхнулась про себя, пытаясь не выдавать своих эмоций. Пусть Антип будет.

— Бывший мой. Расстались не очень красиво. Извините за подробности.

Виктор Александрович вздохнул, вдруг посмотрев на меня, как на косметичку на парте перед Ложкиной. Что, мол, за бестолковый и жалкий предмет?

— Вот вам текст. Перепишите его четыре раза.

Посмотрела, а там слова

«лонжероны», «стрингеры», «шпангоуты». Это существующие слова или он решил постебаться?

И как мне не уснуть? Ну точно ведь — садюга!

В животе урчало от голода, все время косилась на пачку Рафаэлло, которую ему, по всей видимости, подарили. Кто в своем уме мог подарить ему хоть что-то?!

Пока я, высунув от усердия кончик языка, писала, марая бумагу и переводя канцтовары, Виктор Александрович сидел за учительским столом и наблюдал за мной. Заманчиво шуршали обертки…

Знал ведь, что у нас последнее занятие. Специально задержал.

Минут через пятьдесят моих бестолковых мучений (я все равно ничего не запомнила из того, что писала), он сжалился надо мной:

— Идите, Василькова отсюда. Не знаю, как вы сдадите мне мой предмет. Шансов у вас нет.

С этими словами он встал и сам вышел из кабинета, пока я обескураженно сидела за злополучной партой.

С конспектами подмышкой, я устало направилась к главному вестибюлю, и резко притормозила, услышав знакомые голоса. Быстро спряталась в нишу, не желая быть замеченной, потому что… услышала свою фамилию.

— Нее, Василькова блаженная, — протянул Северов.

— Свидетель Иеговы, что ли, или продукцию Гринвэй тебе предлагает? — хмыкнул жутко знакомым голосом второй мужчина.

— Шутник, ты. Ага. Блаженная, потому что в облаках витает. Завалит все предметы. Мой точно.

— А ты строгий учитель. Подсобил бы хоть… Погоди-ка… Хитрый ты лис! Дай-ка подумать, через постель будет сдавать? — На этих словах мои уши и лицо загорелись. Еще сильнее вжалась в нишу.

Северов заливисто засмеялся.

— Да ну, мелкая вообще. Ей двадцать один. Как стукнуло, так сразу документы сюда подала. Наивняк чистой воды.

— Ой, так говоришь, как будто двадцатилетних не пялил. Она ничего такая, я в бассейне разглядел ее формы. Там троечка пышная, одно удовольствие носом уткнуться, — собеседник скабрезно загоготал, и я с негодованием узнала, что это наш инструктор Вадим Давидович Масленников. Преподает «Безопасность и порядок действий в чрезвычайных ситуациях».

Преподает интересно, между прочим. На прошлой неделе мы, например, эвакуировались на воду, отрезали плоты. Работали со спасательными жилетами.

Масленников задал кейс, как не потонуть группе из восьми человек, имея только три жилета. Мы полдня в ледяной воде бассейна барахтались, а он наши формы, значит, разглядывал?!

Северов ничего на это не ответил, а Масленников начал засыпать того вопросами, когда он вернется в небо.

Вадим Давидович

и сам в прошлом пилот, сейчас ему за сорок. Его супруга родила троих детей и грозила разводом, если он и дальше будет вести прежний образ жизни, пропадая то в одном городе, то в другом. Никакого режима, спонтанные дежурства (если кто-то из пилотов заболевает и не может лететь), ранняя седина, вечная усталость и дикая ответственность за свой экипаж и пассажиров — это обычные будни пилотов.

У бортпроводников не слишком сильно все отличается. Только варикоз еще сверху накидывается.

Еле дождавшись, когда мужчины перестанут сплетничать, словно бабки на лавке, и уйдут, я, злая и расстроенная, отправилась домой.

**

Дорогие читатели!

Буду рада вашим звездочкам и комментариям! Поддержите, если не трудно!

Глава 2

Полгода назад…

На следующем занятии у Масленникова мы снова плавали в бассейне. Бассейн в расписании стоит уже две недели подряд. Выматывает. Отрабатывать эвакуацию на воде сложно. Весь пыл и энтузиазм по этому поводу быстро пропадает.

Вода холодная, хотя Вадим Давидович говорит, что у нас джакузи по сравнению с открытым водоемом, куда может сесть самолет в случае экстренной посадки.

На нас спортивная одежда — леггинсы и футболки. Ноги босые. За полтора часа бассейна в день у нас зуб на зуб не попадает, но инструктор только и кричит какие мы медленные, гоняет по десятому кругу делать одно и тоже.

Тренажер в виде имитации настоящего самолета (его половины) частично погружен в воду, с двух дверей висят надутые плоты. Еще пара таких тренажеров чуть подальше от бассейна, там отрабатываем посадку на сушу, разгерметизацию самолета, пожар на борту, турбулентность и так далее.

— Самолет ушел под воду, пока вы там возились! Рыжикова, ты что там топчешься наверху?! Тебя люди на плоту ждут! Будешь отцеплять или нет? Вы все уходите под воду за потопленным самолетом!

Рыжикова еще больше засуетилась, делая все неправильно.

— Василькова! Ты видишь, что у коллеги не получается? Будешь спокойно уплывать?

— Нет!

— Так чего стоишь?!

Я спрыгнула со своего отцепленного плота в сторону Рыжиковой.

— Где твой жилет, дура?! Боже, ну чего такие вы клуши?!

Да блин!!! Опять жилет забыла на борту… От досады, усталости и голода готова была заплакать.

— Плыви ко мне, — проворчал на краю бассейна сухонький тренер. Покорно погребла руками в его сторону, радуясь, что хлорированная вода смывает наворачивающиеся глупые слезы.

Подплыв к бортику взглянула за спину Масленникова, с ужасом заметив знакомые черты. Это Северов собственной персоной решил заглянуть к нам на урок.

— Василькова, вылезай из воды, — вздохнув, произнес Вадим Давидович.