Нежеланный рейс

Ветрова Роза

Изо всех сил я схватила его одной рукой за крепкую задницу, дернула и прижала к себе. Приподнявшись на цыпочках, жарко задышала ему в шею.

— Виктор Александрович… — сжала ягодицу сильнее.

Мой инструктор замер в глубочайшем шоке, чуть пошатнулся.

— Эээ, Василькова?…

Его заминка сыграла мне на руку. Обхватив могучую шею руками, нажала стопой на впадину за коленом, заставив его громоздкое тело рухнуть на пол. Не мешкая, толкнула вниз, лицом в татами. Выкрутила руки за спиной, усевшись сверху на его ягодицы (твердые

и упругие, кстати). Он даже не сопротивлялся, не шевелился. Просто лежал. Жив хоть?

— Вы как? — заглянула ему в лицо.

Встретив ошалевший взгляд Северова, не выдержала и начала улыбаться.

— Я вас сделала, Виктор Александрович.

Через неделю состоялся зачет в тренажере. Учеба в авиаколледже подходила к концу. С волнением и трепетом я ждала, когда же мне вручат свидетельство бортпроводника, и я начну летать.

— Сдаем зачет по трое. Первыми идут Рыжикова, Панина, Василькова, — объявил Денис.

Кусая губы от напряжения, мы прошли внутрь. Леггинсов и удобных футболок больше нет. На нас красивая форма по фигуре, за которую только вчера расписались. Не сдашь зачет — сдашь форму обратно… Страшно, мамочки…

В кабине самолета темно, имитация ночного рейса. Пассажиры спали. Шагая по узкому проходу между кресел, сразу увидела своего «любимого» пассажира. Прислонился к иллюминатору, взглянул исподлобья.

Все началось внезапно.

Слева пассажир Саныч замычал и схватился за сердце, предварительно потянув за руку Рыжикову. Медицинский кейс?! Откуда, е-мае? Одновременно с этим, с Паниной начал ругаться пассажир Масленников, что-то кричал про свое место. Какой-то бред, что оно не у окна… А Северов встал и пошел на меня.

— Мне плохо, проводите до туалета.

— Да, конечно.

Сама лихорадочно попыталась понять, что происходит. Почему сразу двоим плохо. Хотела отвести его в хвост, но проход забился Рыжиковой и вывалившимся из кресла Санычем. В другом проходе агрессивно орал Масленников, усиленно жестикулируя руками.

«Будем усмирять дебошира?», — думала я, пока вместе с Северовым двигались к туалету в носу самолета.

Протянув руку, чтобы открыть дверцу, замерла от неожиданности, потому что… в поясницу уткнулось что-то холодное, похожее на дуло пистолета.

— Ку-ку.

Террористы на борту! Кейс посвящен террористам!

— Соня, — Северов впервые обращается ко мне по имени. — Открывайте дверь.

Хочет попасть в кабину к пилотам. В реальности, в небе это сразу значит конец. Пропускать их туда нельзя. Никогда и ни за что. Даже ценой собственной жизни.

— Я не знаю пароль, — соврала я. Северов знал, что я соврала, но все мои действия по протоколу.

— Пробуйте, иначе вы умрете.

Несильно толкает меня на кодовый замок снаружи.

Естественно, вместо нужно пароля (который знает экипаж, но которым нельзя пользоваться. Он необходим только

на случай, если летчикам стало плохо или самолет захватили они сами), я ввела специальный код, который посылает сигнал тревоги к командиру внутрь. Так они узнают, что к ним пытаются вломится. Сигнал не слышен снаружи.

— Я не могу, не получается, — развела руками, глядя на инструктора. Распознав кейс, я уже не боюсь. Просто следую алгоритму, который мы изучали на занятиях. Никакой излишней самодеятельности.

Подтащив меня к внутреннему телефону, Виктор Александрович подсунул мне трубку.

— Звоните, пусть откроет. Скажете, что кофе принесли.

Нажав кнопку, посылающую вызов в кабину пилотов, терпеливо жду ответ.

— Командир слушает, — вполне ожидаемо отвечает Денис на том проводе.

— Господин командир, — я тщательно проговорила каждый слог. — Это Соня. Я вам кофе принесла, откройте дверь.

— Отлично, Соня, — басит Денис. — У вас зачет. Остальные тоже молодцы.

Только сейчас заметила, что у Саныча и Масленникова такое же ненастоящее оружие, как и у Северова. У девушек в салоне был свой пошаговый план действий, главным образом сводящийся к тому, чтобы не вызвать агрессию у захватчиков, избежать травм и ранений среди пассажиров.

Чтобы предупредить командира об опасности на борту, конкретно о захвате воздушного судна террористами, у нас есть кодовое слово при обращении к командиру. «Господин». Так он сразу понимает, что воздушное судно пытаются захватить, окончательно блокирует двери.

Только что я справилась. Осознав это, я облегчением выдохнула. Северов тут же скрестил руки на груди.

— Рано радуетесь. Еще мой предмет остался, — вкрадчиво произнес. На мужественном лице расползлась довольная хитрая улыбка.

**

Дорогие читатели! Не пожалейте звездочку для автора! Так же буду рада вашим комментариям)

Глава 4

Такого изобилия разворотных рейсов в жизни не было. Пенза, Челябинск, Рига, Варшава… И среди этого однообразия кажущиеся почти мифом волшебные буквы — Сейшелы. Кто-то пошутил, пока составлял расписание? Или решил, что просто так Сейшелы нечего раздавать? Мол, этот рейс нужно заслужить, отработав, как следует на быстрых, но адских рейсах по провинции России и приграничным городам.

— Девушка, мне холодно, — сварливо бросила недовольная 39В. — Прибавьте температуру, я знаю, вы можете это сделать.

— Да, конечно, — киваю и иду в сторону кухни.

Чтобы выпить воды.

«- Конечно, пойду и сделаю вид, что прибавила температуру», — тихо посмеиваюсь про себя, наливая воды из бутылки в пластиковый стакан. Из встроенного кулера только камикадзе согласится пить. Система очистки уж пару лет, поди, не работает.

— Что там? — спрашивает старшая бортпроводница Света.