Нежеланный
Шрифт:
Чтобы найти Луну даже с картой мародеров, пришлось проявить поистине колоссальные усилия. Честно говоря, я еще ни разу не заходил в Запретный лес так далеко, и уже молился всем Богам, которых знал, чтобы найти Луну живой, а нее ее бездыханное тело, которое оплел своей паутиной один из детенышей Арагога, или еще какая-нибудь малоприятная тварь. Но когда я пробрался сквозь заросли весьма страшного кустарника, передо мной предстало очень милое озеро. Сочная зеленая трава, цветущие кувшинки, всюду летающие бабочки и пчелы — и это в середине октября. Луна сидела на деревянных подмостках у озера
— Как тебе удалось найти это место? — присев рядом с девушкой, я осторожно опустил ноги в воду, боясь, что она может быть холодной; но нет, вода была поистине чудесной.
— Главное — знать, что искать, — пожала плечами она, закинув голову, подставляя свое лицо теплым лучам солнца.
— И ты не побоялась зайти так далеко в Запретный лес? — удивленно спросил я.
— Эта полянка не так уж и далеко, — пожала плечами Луна. Ничего себе недалеко, я тащился сюда добрый час сквозь бурелом. — Всего пятнадцать минут, если идти от северного мыса нашего озера. А что тебя сюда привело?
— Вообще-то я искал тебя, — с интересом жадного скупердяя, я присматривался к осоке. Считалось, что этот вид травы давно исчез, и именно поэтому больше никто и никогда не мог приготовить напиток Жизни. Единственное зелье, рецепт которого оставил Мерлин. Многие зельевары пытались поменять состав входящих в него ингредиентов, чтобы сварить идентичный ему, но у них ничего не получилось. Вернее получалось: на этих экспериментах было открыто около тридцати различных полезных микстур, но никто так и не смог добиться того результата, что описал Мерлин к этому зелью: «И все вернется на круги свои, будто и не было никаких ошибок и жизни до этого».
— Тебя Гарри прислал? — неожиданный вопрос Луны вывел меня из раздумий.
— Нет, я сам, — рассеянно пробормотал я, уже представляя в какой восторг придет Натан, если я расскажу ему об этой находке.
— Как думаешь, что означают те слова Мерлина к его зелью? — с Луной всегда было сложно разговаривать, просто потому что ее мысли менялись слишком быстро и ты никогда за ними не поспевал. И вот сейчас она уже с интересом спрашивала мня о том, о чем думал и я, а не сердилась, думая, что я пришел мирить ее со своим братом.
— Не знаю. Но результат должен быть по-настоящему колоссальный, — наконец, оторвавшись от рассматривания травы, взглянул на жмурящуюся от солнца девушку.
— А ты знаешь, что дочь Мерлина умерла очень молодой? — прикрыв глаза ладошкой, спросила Луна.
— Нет, думаешь, он изобрел это зелье, чтобы вылечить ее? — напиток, возвращающий из мертвых, да это куда лучше воскрешающего камня.
— Нет, конечно же, нет. Мертвых нельзя вернуть, — отмахнулась она от моих слов. Так легко будто никогда и не мечтала вернуть тех, кого потеряла. — Я думаю, что это зелье должно помочь живым.
— Чем же оно может помочь, если для того, чтобы его сварить, нужна осока, которую уже добрую тысячу лет никто не может найти?
— Я думаю, оно дарует самого дорогое, что нужно человеку, — пожав плечами, ответила Луна. — Знаешь, Гарри считает, что я верю в существ, которых
— Гарри просто еще такой дурак, — весело фыркнул я, аккуратно сняв с цветка большую розовую бабочку. — Если не верить во что-то по-настоящему загадочное и необычное, то ради чего жить?
Луна с интересом взглянула на меня и широко улыбнулась, подставив ладошки, чтобы бабочка смогла перелететь к ней. Эту девчонку мне никогда не удавалось и не удастся понять, но одному самому важному в жизни она меня научила. Если ты не будешь ни во что верить, ты не выживешь в этом мире. Он и его тайны поглотят тебя, и однажды ты проснешься в мире, где твои дети уже не будут верить в магию и уже никогда не смогут ею обладать.
— Дай ему шанс, и он поймет.
Уходя с полянки, я оставлял Луну в ее чудесном мифическом мире и волшебстве этого места. Уходя оттуда, я и сам будто стал чище и сказочнее. Интересно, что Мерлин считал самым дорогим в жизни каждого человека?
Мне жутко не хотелось торчать на улице при прохладной погоде несколько часов в ожидании гостей их Шармбатона и Дурмстранга. Но против прямого приказа директора и учительского состава не попрешь, поэтому пришлось плотнее укутаться в мантию и, замотавшись шарфом, приплясывать на улице. Натан и Доминика обсуждали какой-то семейный ужин, поэтому я старался особенно не подслушивать. Гарри, Рон и остальные спорили о том, как появятся гости, а учителя же обсуждали какую-то научную статью, только сегодня напечатанную в журнале. В общем, все кроме меня нашли себе какое-то занятие. Эммет сказал, что появится в школе на официальном открытии, то есть когда объявят победителей, и будет на каждом из испытаний — хоть какое-то развлечение. Хотя, может быть, если на этот раз в турнире не участвовать, то будет даже интересно за ним наблюдать. Правда, какое уж там наблюдение, если Флер участница! Я только и буду, что следить за ней и втихаря помогать, чтобы ее ненароком не убило.
За своими размышлениями я чуть не упустил из виду, когда в небе появились легкие золотые и серебристые всплески. Через пару минут, убедившись, что это не галлюцинации, я толкнул Натана в бок, отвлекая от составления списка гостей, и указал на небо.
— Шармбатон! — даже не верится, что сейчас я увижу своего бывшего директора и ребят, с которыми учился целых два года.
— Ох, это же пегасы! — радостно воскликнула Ника, когда смогла разглядеть приближающуюся процессию. На ее восклицание многие стали всматриваться в небо, и вокруг послышались восхищенные вздохи.
Хагрид с восторгом первооткрывателя стал семафорить, указывая, где лучше всего приземлиться гостям. Когда двери кареты распахнулись, мальчишки выскочили первыми, чтобы помочь спуститься девушкам. Это было галантно, и наверняка учитель этикета множество раз напомнил им на уроках, как следует себя вести. Мадам Максим, лучезарно улыбаясь, отправилась на встречу Дамблдору. В толпе немного замерзших французов сразу же выделялась Флер, одетая в теплую мантию. Не сдержавшись, я громко фыркнул, чем тут же привлек внимание мадам Максим.