Нежеланный
Шрифт:
— Откажись, — одними губами пробормотал я.
— Я, Гарри Поттер, чемпион Хогвартса с этой минуту прошу считать мою школу проигравшей в турнире, — вначале тихо и неуверенно, но с каждым словом все более бодро и громко проговорил Гарри.
Четыре имени, туманном висящие над кубком, завертелись в одном сплошном потоке. В немом изумление все смотрели, кто же станет чемпионами в этом турнире и будет ли это турнир Трех волшебников или все же двух. Небольшое туманное торнадо резко остановилось, распавшись на три имени: Виктор, Флер и Седрик.
Облегченно выдохнув, Гарри плюхнулся на скамью. Чашка, которую я держал
Чертов турнир Трех волшебников, что еще мне от тебя ожидать?!
Глава 30. Испытание первое и, мать вашу, почему не последнее?
Порой мне казалось, что произошло что-то глобально страшное, раз все студенты собираются в группы и перешептываются. Будто они пытаются придумать план, который всех спасет. Но на самом деле ничего не случилось: просто имя Гарри Поттера вылетело из кубка Огня, и он отказался от участия в турнире. Вообще для школы, чемпион, которой отказался от участия, был позором, но у нас еще был Седрик — все шишки можно будет свалить на него.
После происшествия на ужине, директор вызвал Гарри к себе в кабинет. Разумеется, я увязался следом. Мне, конечно, хотелось бы, чтобы этих вечерних посиделок у Дамблдора вообще не было, но раз уж ситуация сложилась таким образом, придется из нее выкручиваться. Помимо Альбуса в кабинете были директора других школ и псевдо-Грюм, волшебный глаз которого настолько быстро вертелся в глазнице, что казалось он сейчас выйдет на связь с инопланетной расой.
— Мальчики, присаживайтесь, — Дамблдор любезно наколдовал два стула, я предпочел постоять. Мадам Максим с некоторым любопытством осматривала кабинет. Мне кажется, ей было неважно, как так получилось, что имя четырнадцатилетнего мальчика вылетело из кубка. Раз все обошлось, то все хорошо.
— Гарри, признайся честно, ты просил кого-нибудь бросать твое имя в кубок? — при этом Альбус как бы случайно посмотрел в мою сторону. На моем лице ни один мускул не дрогнул, я как представлял как бью директора головой об стол и ломаю его крючковатый нос, так и продолжал представлять.
— Нет, сер. Я не считаю себя психом, чтобы участвовать в этом мероприятии, — ох, а какое честное лицо у Гарри было в тот момент. Прямо невинный агнец. Сдерживаться, чтобы не расхохотаться, стало немного труднее, но я упорно продолжал представлять, как лицо директора встречается с массивной столешницей. Жалко, он моих мыслей прочитать не может, хотя усиленно старается: от кольца, кажется, уже дым должен валить.
— Джаспер? — вопрошающе взглянул он на меня.
— Я не считаю своего брата психом, так же, как и себя. Мне знаете, еще пожить хочется. Я не бросал в кубок ни своего имени, ни имени брата, — вот такое лицо должно быть у шефа обанкротившегося предприятия, когда он говорит подчиненным, что все отлично.
— Отчего же вы считаете столь древний турнир таким отвратительным? — Каркаров, и задается этическими вопросами?! Как интересно, я думал, всем пожирателям даже возможность такую из мозга вырезали при нанесении метки.
— Помнится мне, что последний турнир никто не пережил, — хладнокровно ответил я, взглянув на директора Дурмстранга. Каркаров быстро отвел взгляд, наверное, вспомнил, что в глаза змее лучше не смотреть.
— Главное, что все разрешилось: чемпионов как и положено три, — легко взмахнула руками мадам
— Как такое вообще могло случиться, что мое имя попало в кубок? — задал животрепещущий вопрос Гарри. Мне бы тоже очень хотелось знать ответ на этот вопрос.
— А как получилось, что величайший волшебник всех времен не убил младенца? — философски спросил я, перепрыгивая исчезающие ступеньки.
— Мама нас защитила, — уверенно заявил Гарри, засмотревшись куда-то и ухнув в исчезающую ступеньку.
— Верно, — дернув его за руку, согласился я. — Но та дрянь, что называла себя великим и ужасным еще не умерла и имеет много сторонников. Помнишь кубок мира по квиддичу? — дождавшись утвердительного кивка брата, я продолжил. — Кого, по-твоему, больше всех ненавидят сторонники Темного лорда? И чтобы они хотели бы с ним сделать?
— Меня, — уверенно ответил Гарри. — Убить, — уже не так уверенно.
— Вот именно, так что держи ухо в остро, — сказав Полной даме пароль, я толкнул брата в гостиную и поплелся к себе в подземелья.
Ой, как не нравилась мне все эта ситуация. Получается, что помимо псевдо-Грюма, мы имели еще кого-то в активных сторонниках Темного лорда. Но как выяснить, кто это? Ведь этим человеком может быть кто угодно: начиная от наших первокурсников и заканчивая приглашенными учениками других школ. Если подозревать всех и каждого, то я, с моей прогрессирующей шизофренией, запру всех в Большом зале и обрушу на них потолок, чтобы разом избавиться от всех возможных крыс. Но ведь это не вариант, правда?!
Мысль пришлепнуть всех, как тараканов, не покидала мой больной мозг еще два лестничных пролета. Но злобные перешептывания, доносящиеся из коридора, ведущего к кабинету ЗОТИ, быстро помогли вытеснить ее на задний план. Накинув на себя заклятие хамелеона и бесшумности, я пошел в сторону все более разрастающейся ссоры.
— Да что ты такое говоришь, Снейп? Ты хоть когда-нибудь сможешь пережить свои детские обиды? Гарри не такой, как Джеймс! Ему не нужна чужая слава и внимание, если ты еще не заметил, — Римус, не сдерживаясь, орал в лицо Снейпа. — Он ни разу не совершал таких глупостей, как отец. Он не пытался отбить у кого-то девушек, не выеживался, выставляя себя всезнающим и всемогущим. Он дорожит своими друзьями. Гарри ценит мнение брата о себе. Он всего лишь подросток, который дорожит своим окружением, старается быть примерным, старается, чтобы в нем заметили человека, а не просто мальчишку со шрамом на лбу и золотым статусом освободителя. Когда ты уже поймешь, что, хоть они и носят его фамилию, они никогда не вырастут такими козлами, как Джеймс. Когда ты уже повзрослеешь, Северус? — горько спросил Люпин и быстро ушел в сторону своих комнат.
Признаемся честно, не все носят фамилию Джеймса. Снейп, до этого, кажется, остолбеневший от неожиданного всплеска эмоций Люпина, наконец ожил. Сплюнув в сторону ушедшего профессора, он быстро пошел в подземелья. Мне пришлось почти бежать, чтобы успевать за ним.
— Разумеется, никто из них не будет таким, как этот козел, — бормотал он, копошась в карманах, стоя перед дверью в свои покои. Как мило: он закрывал дверь на обычный ключ. — Один уже и без того копия Лили, а второй так стремится быть на него похожим, что скоро у меня ничего не останется, чтобы ненавидеть их.