Нежеланный
Шрифт:
И, наконец, центральный правый — факультет Эванс, он был основан моей семьей, одним из первых. Сложно сказать, кто именно учится здесь — публика была такой же разношерстной, как и у Делакур. Но гвоздь вечера — это символ этого факультета — маленький золотой ключ на черном фоне.
С каким-то мрачным предвкушением я смотрел на развивающийся над этим столом герб. Так вот значит, как выглядит герб моей семьи. Да, они, наверное, не долго над ним думали. За своими мрачными размышлениями я чуть не пропустил свою очередь на распределение, но во время опомнился. Надев волшебную шляпу, я стоял, ожидая вердикта, как впрочем, и все ученики до меня.
— Добро пожаловать домой, мсье Эванс, — последнее
~~~* * *~~~
Развалившись на кресле у камина в доме Себа, я вяло наблюдал за тем, как дядя объяснял что-то Гарри. В эти рождественские каникулы мы с ним приняли решение, что Гарри уже пора познакомится со своим гипер — дальним родственником. Мы не решили говорить ему, что Себастьян его родной дядя, так что теперь он: троюродный кузен со стороны двоюродной бабушки или двоюродный племянник со стороны пытиюродного дяди. Я что-то не помню уже точно. Кажется, они подбирают волшебную палочку — ну пусть развлекаются.
Потирая виски, я перевел взгляд на пламя в камине. Как же я устал. Эти полгода были просто отвратительными. До чего же французы неугомонные!
Мне понадобилась большая часть триместра, чтобы войти в ритм их жизни. Все эти занятия по конной езде, уход за садом, просто занятия, уроки танцев и этикета. Зачем же так много всего знать-то нужно? Ладно, шут с ними с уроками, мои сокурсники порой выдавали такие финты, что мне стыдно становилось. Сначала многие обращали на меня внимание: как же юноша, пришедший в школу из Англии. Джаспер Эванс — англичанин. Мне, кажется, там большая часть студентов пари заключила, на то кому быстрее удастся вывести сдержанного англичанина из себя. И надо сказать им это удавалось. Я несколько раз ловил себя на мысли, что строю планы как незаметнее убить того или иного студента. Это было отвратительно! Но, к счастью, через два месяца ажиотаж к моей личности стал спадать. Я уже было расслабился — дурак!
Моим однокурсником, а по совместительству и соседом, был Жереми Ларе. Младший сын одной из влиятельных французских семей. Его старший брат Жан-Пьер учился в Люше и явно считал, что Жереми полный идиот, раз не смог поступить на тот же факультет, что и он. Поэтому отношения между братьями были напряженными, что не мешано им обоим стараться уводить друг у друга девчонок. Жан-Пьеру — четырнадцать, Жереми — двенадцать, почему на них обоих вешались девчонки, я не представляю. Но как бы там ни было, один раз Жереми удалось зацепить самолюбие Жана очень сильно и братьев чуть ли не приходилось разнимать, чтобы не случилась драка. Какую девчонку ТОГДА они не поделили, я не знаю, но зато следующим объектом их ненависти стал я.
Братья с ума сходили по Жюли Райо, но девочка была разумной и благополучно не обращала ни на кого из них внимания. И вот тут-то я и попал впросак. Мы с Жюли вместе ходили на древние руны, и так получилось, что на уроках танцев я стал ее партнером. Я понял, что мне пришел кирдык, когда на одном из уроков мы с ней упали, надо сказать не по моей вине. Жюли — неунывающая оптимистка, поэтому отсмеявшись, мы поднялись и продолжили танец. Она мне что-то говорила, и я улыбался. Да, черт побери, она флиртовала со мной, а я дурак слушал и не заметил, как на все это смотрят братья. Они подстерегли меня в саду через три дня. Сначала беседа была безобидной, и я шел за парнями, не обращая внимания, куда мы собственно идем. Когда мы отошли настолько, что никто не смог бы заметить, что случится, братья начали угрожать. Франция как-то отупляюще на меня действует, другой причины, почему я оказался обезоружен и привешен за ноги к мосту через небольшое озеро, я найти
— Как думаешь, какая палочка должна подойти Гарри? — Себ выдернул меня из мрачных воспоминаний о ночи вверх тормашками.
— Остролист и перо феникса, длина 11 дюймов, очень гибкая, — я ответил без раздумий, свою палочку я знал хорошо.
— Придется мне поискать перо феникса,— задумчиво почесав подбородок, пробормотал дядя. А я вернулся к своему огню в камине и мрачным воспоминаниям.
В ту ночку я вдоволь наплавался, но братья получили за это сполна. Внешность обоих юношей отличалась классической красотой аристократии: правильные черты лица, светлые волосы, бледная кожа и все такое. В общем, я им устроил райскую жизнь: на них ни одна девчонка до самых каникул больше не посмотрела. А что смотреть на юродивых? Я их зачаровал так, что даже мадам Максим на них с отвращением смотрела, но расколдовывать не стала, посчитала, что это будет достаточным наказанием за их проступки.
И, черт побери, эта моя выходка привлекла к моей уже почти незаметной личности новую волну внимания. Поэтому на оставшееся время до каникул я ушел в глухую оборону и все свободное время торчал в библиотеке. Впервые Гермиона могла бы мной гордиться — я понял, в чем привлекательность книг и библиотек.
— Смотри-ка, эта палочка тебе подходит, Гарри. Не совсем конечно фонтан, но ты сможешь позаниматься с ней, пока не купишь нужную у Оливандера, — Гарри радостно взмахнул палочкой, выдав сплошную череду ярких искр. — Хотя Рождество завтра, но я думаю, бессмысленно будет забирать у тебя палочку сейчас, чтобы завтра подарить. Кстати, Джаспер, как насчет того, чтобы приготовить ужин?
— Как ты вообще жил все это время, Себастьян, не умея готовить? — усмехнувшись радостному Гарри, я поплелся на кухню. Снизу раздался хруст костей — кто-то зашел в магазин. Постаравшись принять как можно более угрожающее выражение лица, Себ спустился вниз.
— Тебе нравится школа, в которой ты теперь учишься? — Гарри начал нарезать вымытые мной овощи.
— Даже не знаю, братишка. Там красиво, но я не привык к настолько ярким краскам. К тому же мне учиться в Шармбатоне лишь этот год и следующий. Я вернусь в Хогвартс вместе с тобой. В нем все равно лучше, там… — на ум приходило «мрачно, страшно, опасно». — Наш дом. Но пока во Франции я должен кое-что узнать, — неспроста же этот чертов золотой ключик жжет мне руки всю осень.
Каникулы пролетели незаметно. Гарри очень понравился Себастьян. Еще бы, в нем было что-то манящее. Когда я вечерам учил уроки, эти двое изучали заклятия. Это напоминало мне картины моего прошлого, как мы учили с Себом все это. Правда, теперь я был лет на десять младше, да и вообще, был не самим собой. По-моему, у моей матери было извращенное чувство любви ко мне. Родить двух Гарри Поттеров может только редкостная мазохистка, а умереть за них только мать.
«Незаметно» для Гарри мы проверили на нем парочку зелий из тех странных книг по уничтожению крестражей. От одного зелья у него была чесотка, от второго он заболел свинкой, а от третьего у него начался понос.
— Помнишь описание той чудной смеси, которое я тебе читал. Может, еще его попробуем… — смотря на закрытую дверь уборной, произнес я. — Терять то уже нечего!
— Да иди ты, придурок! — я, посмеиваясь, продолжил собирать свой школьный чемодан. — Нам же нужно было попробовать, чтобы узнать поможет ли это, — Себ изо всех сил старался успокоить себя. Еще бы не у каждого дяди племянник может заболеть свинкой вкупе с чесоткой, при этом торча на горшке.
— Да, да, Себастьян, но от твоих оправданий Гарри легче не становится, — сказать эту фразу ровным тоном у меня не получилось, я расхохотался на середине и заработал крепкий подзатыльник.