Нежна и опасна
Шрифт:
Я, наверное, в этот момент побледнела. У Молчанова не было секса со дня нашего знакомства — почти три месяца! А у меня был. У меня было очень много секса за это время. И он об этом знал. А сегодня еще и услышал.
— Он боится за ребенка, — попыталась я оправдать Молчанова. — Это ведь у вас не первая беременность?
— У нас? — переспросила Маша. — Нет, у нас с Пашей — первая. А до этого у меня был выкидыш, а потом я долго не могла забеременеть. Я даже боялась, что бесплодна.
— У тебя был другой мужчина?!
— Ну, конечно, был! И не один. Ты же не
Маша весело засмеялась. Я тоже неуверенно улыбнулась. И правда, если у сестры такой же темперамент, как у брата, то у нее должен быть длинный список поклонников. Может, как у меня или еще длиннее — все-таки она старше в два раза. И тут какая-то смутная догадка заставила меня спросить:
— А кто сорвал цветок… Тьфу, кто у тебя был первым?
— Аня, это может прозвучать дико, но первым у меня был Голубев. Ты только не смейся. И не оборачивайся!
Потом мы пили виски в баре с видом на бульвар Сансет и ели мороженое. Я наблюдала за всеми мужчинами. Кирилл вел себя очень расслабленно, если не сказать развязно. Он по-американски клал ступню на колено другой ноги и демонстрировал из-под задравшейся штанины волосатую щиколотку. Носки он не носил, если надевал мокасины. Молчанов выглядел более сдержанным. Он откинулся на мягком диване, забросив одну руку за спину Маше, а в другой покачивал стакан виски со льдом. Олег казался самым напряженным: он по привычке сканировал пространство и задерживал взгляд на подозрительных личностях. Учитывая, сколько их здесь бродило, ему и расслабиться было некогда.
Я не могла уложить в голове, что они с Машей трахались. И не просто трахались, а пережили чудесный по его словам роман. Лучший за сорок лет жизни. Я переводила взгляд с Олега на Машу, пока она не пихнула меня под столом. Я ткнулась губами в ее ухо:
— А кто еще знает, что ты с Олегом? Ну, это…
— Никто, — ответила Маша тоже на ухо. — И я надеюсь, что ты никому не разболтаешь. Это тайна!
Можно было подумать, что она сердится, но я видела, что ее забавляет мой нездоровый интерес. Возможно, ей было приятно окунуться в переживания юности, или мое любопытство казалось ей смешным и детским. Или у нее давно не было возможности с кем-то посекретничать, и теперь она с удовольствием открывалась подружке брата.
— Но почему? — не отставала я. — Что в этом такого?
Она с укоризной на меня посмотрела, словно я не понимала элементарных вещей:
— Вот сразу видно, что у тебя не было младшего брата! Никогда, никогда не следует рассказывать младшему брату и его дружкам о своих любовниках, если не хочешь, чтобы они стебались над вами полжизни. Эти мелкие засранцы могут быть очень жестокими и циничными, особенно в том возрасте, когда им самим никто не дает.
Я не выдержала и рассмеялась в голос. Я представила жестоких и циничных засранцев лет четырнадцати, которым не давали девушки. Это сейчас они взрослые харизматичные мужики, которым вряд ли кто откажет, а ведь когда-то они были неуверенными
— О чем вы там шепчетесь? — спросил Олег. — Аня, убери, пожалуйста, руку.
Я только сейчас заметила, что, наклонившись к Маше через стол, оперлась ладонью на твердую ляжку Олега.
— Ой, простите! Я не нарочно!
Ощущая, как горят щеки, я привалилась к плечу Кирилла. Он машинально подтянул меня к себе и обнял собственническим жестом. Молчанов на нас глянул и тут же отвел глаза, уставившись на лед в своем стакане. Лед, наверное, интереснее, чем названная сестра в объятиях лучшего друга. А Олег смотрел только на Машу. Она покусывала полные губы и силилась сдержать улыбку.
Как забавно, что из трех присутствовавших мужчин Маша спала с двумя! Обычно это я боялась оказалась в компании мужчин, которые меня имели. Мне казалось это неудобным и неприличным. А Маша спокойно воспринимала эту житейскую ситуацию. Когда-то в студенчестве она потеряла невинность с однокурсником — красивым и целеустремленным парнем. А потом он стал начальником службы безопасности ее отца. А потом охранял ее и ее жениха от покушений. Все нормально, если не усложнять.
— Ну что, ничего не забыли? — донесся до меня голос Кирилла.
Они обсуждали что-то важное. Я прислушалась.
— Завтра обед с мамой, — напомнила Маша. — Она смертельно обидится, если мы не приедем. Она мечтает познакомиться с Аней и готовит королевский прием в русском стиле. Это первая девочка, которую Кирилл не прячет от семьи.
— А Мишель? — спросил Молчанов с непроницаемым выражением лица, за которым без труда угадывалась издевка.
— Паша, заткнись, — предупредил Кирилл.
Маша со значением посмотрела на меня — мол, именно этого она и опасалась, когда скрывала отношения с Олегом. Шуточки и ехидные комментарии.
— Ладно, молчу, — сказал Молчанов. — Завтра — обед с мамой. В понедельник поедем кататься в Сан-Диего, во вторник — последние приготовления к церемонии, а в среду — мальчишник.
— Какой еще мальчишник? — спросила Маша. — Вас всего трое! Можете дома напиться.
— Нет, нас много, — возразил Кирилл. — Мы позовем папу, охранников и Сашку. Можно еще взять нового мужа мамы. Мы соберемся всей бандой и поедем в стрип-клуб оплакивать свободу Пашки на груди самой знойной мексиканки.
Маша фыркнула:
— Ну и замечательно! Я не против! Мы с Аней тоже найдем чем заняться. Пригласим толпу негров-стриптизеров и будем дергать их за бубенцы.
Кирилл засмеялся так, что брызнуло виски. За ним засмеялись Молчанов и Олег. Видимо, представили, как мы издеваемся над бедными неграми.
Мне казалось, что это самый счастливый день за все лето. Я и не предполагала, что от дружеских и родственных отношений можно получать столько радости. Я теребила крылышко ангела, висевшее на шее, и мечтала, чтобы этот день не кончался.