Нежная улыбка смерти
Шрифт:
– Вам запашок не мешает? – осторожно осведомился Максимов.
– Запашок? – не понял капитан. – Какой запашок?.. Ах, этот… Да знаете, привык за долгую жизнь. Хорошо, господа, пройдемте на воздух.
На воздухе он долго бродил по поляне, собирая шишки, затем расстрелял их залпом в подставившуюся белку и заметно ожил.
– Работать будем, господа? Продумали, с кого начнем – со свидетелей или подозреваемых? Свидетели – это, кстати, вы.
– Не напрягайтесь, капитан, – поморщился Максимов. – Протокол составили? Труп погрузили? Вот и славно. Садитесь в свою костотряску и всего доброго. До новых встреч, как говорится.
– Уматывайте, капитан, – с оптимизмом проговорил Демаков. – Убийство на моей
– Ты серьезно, лейтенант? – обрадовался опер. – Ну давай путай.
– До встречи. – Максимов шутливо откозырял. – Спасибо, что такие занятые работники уделили минутку.
– Служим людям, – зацвел Храмцов. – А если нешуточно, мужики, то просто край как некогда у вас торчать. Злодей объявился в Черкасово – третье убийство за четыре дня. Убивает рано утром, когда люди на работу идут. Так и прозвали оборотня – Убивающий На Рассвете… А что вытворяет, падла, – догоняет девицу где-нибудь в арке, шило под ребра, а потом им же по лицу крест-накрест: дескать, программа закрыта. Не иначе, у программиста крышу снесло. Караулили его, суку, на Космической – вроде сигнал от жильцов был, что детина посторонний с вечера вертелся, а он на Зыряновской в восьмом утра молодую лаборантку отработал. Тот же самый почерк! В общем, полный сенокос, мужики, не продыхнуть…
– У вас не заскучаешь, – завистливо протянул Демаков.
– Это факт, – согласился капитан. – Жена вот только забыл, как выглядит… Эх, сейчас бы участковым в первозданную глушь деревянную, вроде этой… Баб за задницы щупать, ситуации пьяные разруливать… Лейтенант, ты же счастливейший человек на свете… – Замотанный капитан с мечтательным видом потянулся, затем, спохватясь, поручкался с благодетелями и побежал собирать свою банду.
А Максимова внезапно посетила интересная идея. Началось с того, что он отправил своего горе-энтузиаста вести наблюдение за фигурантками, а сам удалился на опушку, привалился к бугорку, откуда просматривалась дорога и часть речки, и погрузился в задумчивость. Дело явно осложнялось. Опергруппа, начиная с самого начала, увязнет по шею и обретет для своей глухариной стаи еще одну птичку. Толку от полиции нет. Тоньше надо быть. Есть убийца. Есть лунатичка. Если допустить невероятный поворот, то это одно и то же лицо (в данном случае, правда, выходит, что Демакова научили считать только до пяти и неправильно). И где гарантия, что особа, отлучившаяся из барака, – конкретная убийца? Нет, Максимов-то в это верил, но в любой вере есть свое неверие – а вдруг не так? За что убивать Костю? За то, что треснули по башке Слоцкого, который почти не пострадал, уперли ненужный чемоданчик и нужную кассету с песнями почтенного сэра? Или было дело посерьезнее?
На этом месте голова и начала продуктивно работать.
Он вернулся в лагерь, побродил по сосновому редколесью, угостил сигаретой некурящего Валентина («По жизни вторую сигарету курю, не поверишь…»), прогулялся до озера, где на глинистом обрывчике еще остались следы вчерашнего карабканья. Проходя мимо домика администрации, постоял у наличника, слушая, как собравшаяся с духом Ольга Юрьевна телефонирует в областную федерацию дзюдо с печальным известием о кончине ее члена и координатах его нынешнего пребывания («Интеграл», больница, морг…), а потом нервно поджигает сигарету и подходит к распахнутому окну…
А за бараком проходило что-то любопытное. Алина Скобцева выгнала своих девиц на тренировку – выбить злость и накопить новую. То, что вытворяла поздно вечером Соня, это было соло. А теперь предстал сикстет – разъяренных, еле сдерживающих себя в рамках приличий фурий. Она орала на них чуть не матом, обзывала лоботрясками, неблагодарными засранками, не давала отдыха и пощады и сама себя истязала вместе со всеми. Густая испарина блестела на
– Ты из меня заику сделаешь, умник… Слушай, Константин, ты посмотри, как они машутся… Обладая такой техникой мочилова, любая из этих баб запросто может разломить шею спящему пацану…
Алина что-то гневно выкрикнула. Засверкали удары с низкой стойки – возможно, и формальные, но не хотел бы Максимов пропустить пару таких. А ведь в бою они теряют индивидуальность, с удивлением обнаружил Максимов. Становятся какими-то одинаковыми, безликими, единым работающим организмом, не ведающим, что творится вокруг. Им плевать, что происходит вокруг! Они команда – отринувшая мир вне пределов спортивной площадки. Здоровый, сильный симбиоз, к которому лучше не подходи.
Или этот организм уже дал трещину? А попытки Алины сплотить коллектив бывших единомышленниц смешны даже ей? Оттого и злость не проходящая…
– Следи за ними, Демаков, следи, – похлопал он по плечу помощника. – Ты должен в этой безликой массе найти преступника.
– А я уже знаю, – сказал ему в спину Демаков. – Это Алина Скобцева, капитан команды.
Максимов вздрогнул. Признаться, и у него шевельнулась гадкая мыслишка. Лицо молодой женщины, с мягкими и привлекательными чертами вне арены, в бою менялось кардинально. На скулах туго натягивалась кожа, лицо становилось каменным, глаза дьявольски светились, источая ненависть ко всему живому. А что в такие моменты происходит у нее в душе?
– Поясни, лейтенант.
– А ты сам посмотри, Константин. Это же фурия. Загонит себя в такое состояние берсеркера – и мама не горюй. Без жалости порвет.
– Но это не факт, – пробормотал Максимов и поспешил покинуть задний двор. Пища для размышлений появлялась, но не хватало ниточки, чтобы связать разобщенные факты.
Он снова направился к облюбованному косогору с видом на загородные прелести, но тут начал трезвонить мобильник. Сначала позвонила Маринка.
– Привет, папахен, я уже проснулась. А ты? У меня все в порядке. А у тебя? Достойно развлекаешься?
– Привет, родная, – обрадовался Максимов. Ностальгия нахлынула, и, не в силах врать родной дочери, он честно выложил: – Развлекаюсь я достойно, вокруг меня интересные люди, а недавно и вовсе – убийство произошло…
– Ты, как всегда, папахен, неоригинален, – досадливо воскликнула Маринка. – Скажи, пожалуйста, возможно ли в нашей области убийство, которое может состояться без твоего участия?
– Состояться – может, – с улыбкой допустил Максимов. – А вот последующие действия – от дознания до статуса обвиняемого в злодеянии – это навряд ли.
– А сегодня ты кто? – забеспокоилась Маринка. – Дознаватель или обвиняемый?
– Сегодня я, Мариша, в отличном положении, – прихвастнул сыщик. – Сам в белом, и конь подо мной в белом. Нет причин для беспокойства.
– Ну, нет так нет, – облегченно вздохнула дочь. – Тогда удачи тебе, папа. Пока?
– Пока, родная.
Не успел сыщик убрать трубку, как снова отзвонил телефон.
– Здравствуй, дорогой и неповторимый, – ласково сказала Екатерина.
– Здравствуй, моя радость, – насторожился Максимов.