Нежно влюбленные
Шрифт:
— Но у тебя достает сил, чтобы выучить меня на собственном примере.
Отложив щетку в сторону, виконт взял девушку за плечи, желая почувствовать, как отреагирует на его слова ее тело и как изменится лицо, которое он видел в зеркале. Тщательно подбирая слова, он продолжал:
— Я устал жить в страхе. Я очень привязался к тебе — глупо отрицать это. — Несмотря на то что Джерваз принял решение, ему было нелегко говорить. — Я никогда больше не убегу от тебя.
Он почувствовал, как вздрогнула Диана.
— Я рада, — прильнув лицом к его руке, прошептала
Ее лицо засияло от счастья, и тепло ее улыбки стало постепенно растапливать лед обид, сковавших их сердца. Джерваз еще не был готов говорить об этом и даже не знал, как назвать то, что происходило между ними, но он чувствовал, что в их отношениях что-то меняется.
— Я тоже, — сказал он, целуя ее.
Диана подняла голову, и их губы слились в нежном поцелуе. Нынешний Сент-Обен сильно отличался от того человека, что пугал и притягивал к себе Диану, и она восхищалась его смелостью. Диане оставалось лишь догадываться, что за события в жизни виконта оставили рубцы на его душе.
От нежности до страсти — один шаг. Они занимались любовью медленно, не спеша, зная, что впереди у них вся ночь. В минуты экстаза Диане казалось, что поют не только их тела, но и их души, связанные теперь воедино. И вдруг, надеясь, что он не услышит ее, девушка тихо-тихо прошептала:
— Я люблю тебя…
На мгновение ей показалось, что сейчас все кончится — Джерваз отвернется и уйдет. Но вместо этого он трепетно поцеловал ее и, положив голову ей на грудь, крепко обнял. Девушка гладила темные волосы виконта и в слабом свете свечей увидела выражение мира и счастья на его лице. Они стали доверять друг другу.
Интуиция подсказывала Диане, что именно сейчас ей надо бы рассказать о себе, о Йоркшире, о том, как она там оказалась, о Джеффри, о ее решении стать куртизанкой… Хоть она и не лгала Сент-Обену, но не говорила всей правды, поэтому теперь ей не терпелось положить конец недомолвкам. Но… Несмотря на возникшую между ними близость, девушка боялась, что он может не правильно ее понять, и тогда хрупкий замок взаимопонимания рухнет.
И так уж случилось, что подходящее для признаний время было упущено и прошло в шутках, тихом смехе, объятиях и глубоком молчании.
Потом Диана будет горько сожалеть, что не послушалась в этот день своей интуиции, но ей и в голову не могло тогда прийти, сколь высокую цену придется заплатить за свою нерешительность.
Глава 12
Джерваз не зря мечтал провести с Дианой всю ночь. Это было великолепно! Их тела начали потихоньку привыкать друг к другу и, проснувшись на следующее утро, виконт был наверху блаженства. Он лежал на спине, обняв одной рукой Диану, которая прижималась к нему, обхватив его за талию. Как только Сент-Обен зашевелился, рука девушки скользнула вниз, и она принялась ласкать его плоть. Молодой человек усмехнулся: что и говорить, просыпаться таким образом восхитительно.
Был самый короткий день в году, поздний рассвет робко освещал комнату. Поскольку дверь была заперта еще с вечера, горничная не могла войти, чтобы развести в камине
— Не беспокойся, я скоро вернусь. Лорд Сент-Обен подозревал, что все время пока он растапливал огонь, на его лице блуждала глуповатая улыбка.
Когда Джерваз вернулся в постель, в комнате все еще было очень холодно.
— У-ух! Как ты замерз! — Прижимаясь к нему всем телом, Диана усмехнулась:
— Надо же! Кажется, я нашла кое-что, чему совсем не холодно.
Рассмеявшись, виконт нырнул под одеяло, жадно целуя ее грудь.
— Если ты мне поможешь, — проговорил он сквозь смех, — то я очень быстро согреюсь.
В занятиях любовью по утрам есть нечто особенное: тела еще ленивы, а дыхание уже учащается, кровь начинает постепенно бурлить в жилах. Виконт с восторгом наблюдал, как оживает Диана от его прикосновений. Каждый раз, оказываясь с нею, он испытывал какие-то новые ощущения. Похоже, его желание обладать ею никогда не пройдет, подумал Джерваз, и впервые эта мысль не вызвала у него страха.
…А потом, когда они лежали, обнявшись, Сент-Обен с сожалением произнес:
— Мне надо вставать и возвращаться к себе.
— Неужели ты и вправду считаешь, — рассмеялась Диана, — что хоть один слуга в доме не догадался, с какой целью я сюда приехала?
Виконт улыбнулся:
— Догадываться они могут о чем угодно, а вот знать они ничего не знают. Может, Эдит — предмет моей страсти!
— Ха-ха-ха! — расхохоталась Диана. — Надо полагать, ты предпочитаешь женщин, которые тебе в матери годятся?! — Наверное, что-то тревожное мелькнуло в глазах Джерваза, потому что Диана, даже не отдавая себе отчета почему, вдруг сменила тему:
— А эта секретная дверь ведет в твою спальню?
В комнате стало теплее. Сбросив с груди одеяло, Сент-Обен ответил:
— Это помещение называли «спальней для любовницы». Не думаю, что моему отцу доводилось пользоваться тайной дверью — держать любовниц было не в его стиле. Хозяйские покои находятся сразу за этой комнатой, так что можно то и дело ходить туда-сюда.
Приподнявшись на локте и положив голову на ладонь, девушка с любопытством взглянула на него:
— Неужели тебя и в самом деле беспокоит, что о нас подумают другие? Что-то не похоже на тебя…
Сжав голову руками, виконт задумался над ее словами.
— Черт, да мне и в самом деле все равно, что думают другие, — наконец промолвил он. — Однако я очень щепетилен в отношении всего, что касается лично меня. Это настоящее противоречие.
Глаза Дианы замерцали:
— Я бы сказала, что… В общем, это не совсем противоречие, а весьма неплохая черта.
Свежая, с распущенными волосами, Диана была хороша, как первая весенняя клубника. Наклонившись, виконт поцеловал ее.
— Если я не уйду немедленно, то задержусь еще на час, а я, к несчастью, пообещал осмотреть амбар одного из моих арендаторов. Хочешь поехать со мной?