Нежное создание 2
Шрифт:
— Всё, — пробурчала Ника, заслоняя рот чашкой. — Оставьте свои мечты при себе. В ближайшие годы я не собираюсь выходить замуж.
У женщины вытянулось лицо.
— Руз, дочка, ты не поняла, о ком я веду речь? Это же господин Ван дер Ваал, — произнесла с благоговением.
— Я знаю, кто такой господин Ван дер Ваал, — девушка отвернулась к окну. — Мне всё равно, будь он хоть сам Папа Римский.
Тётушка Филиппина тяжело вздохнула и перекрестилась:
— Господь с тобой, дочка. Двадцать годков будет через месяц, а до чего речи ведёшь неразумные. — Встала: — Значит, буду всем
Ника согласилась: с полудня, так с полудня. Хотелось хотя бы немного отоспаться.
Тётя смерила её оценивающим взором и упрямо добавила:
— Завтра к вечеру позову портниху. Следует сшить тебе новое платье. Иссиня-чёрное будет в самый раз, — и вышла из кухни.
«Не отстанет», — подумала Ника с неприязнью. Такая же упёртая, как и госпожа Маргрит.
Глава 35
«Совесть у людей есть?» — сокрушалась Ника, не имея ни малейшей возможности присесть. Такого наплыва посетителей в кофейню на следующий день после похорон госпожи Маргрит она не ожидала. Хоть они с Хенни и подготовились к продаже, но, как оказалось, недостаточно.
Служанка не паниковала, как в день открытия, однако всякий раз передавая хозяйке готовые заказы, недовольно ворчала:
— Снова всё сожрут подчистую как те древоеды. И куда в господ столько еды влазит?
— Не гундось, — морщилась Ника, глядя на красное лицо Хенни, не понимая, при чём тут короеды.
Уточнять не стала. Подушечками пальцев потирала болезненно ноющие виски:
— Скоро конец рабочего дня. Чем больше будет выручка, тем большую премию ты получишь. Скажи Тёкле, пусть отварит пятьдесят яиц. Нафаршируем их начинкой и предложим новинку господам.
— Снова что-то придумали, — пробурчала Хенни, подавая две менажницы с закуской. — Что за начинка будет?
— Желток и натёртый сыр разотрём с маслом и каплей сметаны, скатаем шарик, положим его на половинку яйца, сверху — кусочек сельди, специи, зелень. Завтра попробуем приготовить хачапури и пиццу.
— Какую птицу? — не расслышала служанка. Тут же отвлеклась, указывая хозяйке за её спину: — Никак, по вашу душу пожаловали. Вас высматривают.
У шкафа-витрины стоял Ренье ван дер Ваал. Заложив руки за спину и сцепив их в замок, покачиваясь с пятки на носок, с преувеличенным вниманием изучал ценники, будто для него ничего важнее в жизни не существовало.
Ника забрала заказ и вернулась за барную стойку. Глянув на мужчину, не почувствовала к нему неприязни. За сутки остыла, отошла, посмотрела на ситуацию другими глазами и нашла поведению нувориша, да и своему, оправдание. Всплеск необузданных эмоций обоих списала на похороны, усталость, раздражение, недопонимание, сиюминутный порыв, который не удалось сдержать и который привёл к конфликту.
Не думала, что после случившегося увидит Ван дер Ваала вновь.
Виллемина наведалась в кофейню с братом и дуэньей сразу же после открытия. Выпила чашку горячего шоколада и сидела с безучастным видом, часто поглядывая на входную дверь. Кого ждала, догадаться не трудно.
Её брат пил чай, ел сырники и медовик, рассматривал обстановку кофейни. Постоянно дёргал сестру,
Ника украдкой наблюдала за небесным созданием, в душе радуясь, что та не дождётся Ван дер Меера. Он зайдёт сразу после службы или позднее, когда настанет время отдыха для мужчин и благопристойным девицам на выданье вход в кофейню будет закрыт.
Вот и господин Ван дер Ваал явился ближе к вечеру. Выждав, когда хозяйка кофейни осталась за стойкой одна, подошёл к ней.
В ожидании заказа девушка посмотрела на него.
Ответив ей прямым взором, мужчина без тени смущения произнёс:
— Госпожа Руз, чем я могу заслужить ваше прощение за вчерашнее? Не могу понять, что на меня нашло. Не иначе как помутнение рассудка, — потёр щёку, перемещая глаза на полки с чаем.
— Я не сержусь на вас, — сухо ответила Ника, невольно сжав ладонь в кулак, признавая, что сама виновата в случившемся. Не поддержи она разговор с Ван дер Ваалом о картинах, ничего не произошло бы. — Что-нибудь будете заказывать?
— Всё же я чувствую себя крайне неловко перед вами, — мужчина не сводил беспокойного взора с девушки. — Не учёл вашего состояния, забылся. В знак примирения позвольте поднести вам… — он достал из кармана чёрный бархатный мешочек и положил на стойку, — сущий пустяк. К вашим глазам подойдёт великолепно.
Ника бросила взгляд в зал. В кофейне было шумно — господа, преимущественно мужчины, отдыхали. В VIP-зоне обедали и тихо переговаривались две немолодые семейные пары в дорожных костюмах. Женщины ели и пили мало. Их спутники, наоборот, ни в чём себе не отказывали.
«Не местные, в городе проездом», — безошибочно определила девушка.
Незадолго до прихода ювелира, пожаловала портниха. Заручившись согласием племянницы на шитьё платья, полностью доверившись её вкусу, довольная тётушка Филиппина забрала Лину, и они ушли в один из номеров, который заняла тётя на время пребывания.
Если кто-нибудь и наблюдал за хозяйкой и её гостем, то не слишком явно. Ван дер Ваал знал, когда следует прийти, чтобы его имя не послужило предметом сплетен на ближайшие несколько недель.
— Не утруждайтесь, — отвела Ника глаза от мешочка. — Вам пива и?.. — смотрела на мужчину с ожиданием.
Он пододвинул мешочек к краю столешницы:
— Госпожа Руз, будьте столь любезны принять дар… безделицу. Только при таком условии я уверую, что вы не держите на меня зла.
— Безделица? — осторожно переспросила Ника, взяв мешочек. Однажды она получила в дар от банкира «сущий пустяк» в виде золотых часов-луковицы.
Если безделица в самом деле является таковой, пожалуй, в знак примирения принять её можно. Нувориш виноват? Виноват. Хочет загладить свою вину? Пусть загладит. Враг в лице обиженного главы гильдии ювелиров ей не нужен. Кто знает, насколько он злопамятен и сколь далеко простираются его связи. Друзьями им не быть, но наладить отношения не помешает.