Нежное создание 2
Шрифт:
Ренье Ван дер Ваал далеко заглядывал вперёд, желая улучшить свою родословную путём смешивания крови красавицы-дочери с голубой кровью аристократов — хранителями традиций и моральных ценностей.
«Ну чем плох Матфейсен для твоей дочери?» — Ника сверлила спину ювелира гипнотизирующим взором. Потому что бедный? У тебя денег куры не клюют, хватит не на одно поколение. Зачем тебе Ван дер Меер?
Мысли вернулись к своевременному появлению капитана ночного дозора. Неужели она не ошиблась, почувствовав, что за ней наблюдают?
Что это был не Матфейсен, девушка поняла, как только увидела стражников. Играть в прятки при них капитан не станет, да и не к чему ему.
Может быть, прав Ван дер Ваал? Кому-то нужна не она, а он?
— Выручка где? — спросила Хенни у задумавшейся хозяйки.
Оттеснив её в сторону, лязгая засовом, закрыла дверь.
— Где всегда — в денежном ящике под столешницей, — протянула Ника, следуя за служанкой.
— А должна лежать в тайном месте, — вздохнула Хенни и подняла голову к светильнику над барной стойкой. — Вы уж сами гасите свечи. Не умею я с диковиной сей обращаться. Боязно.
«А ювелир каков?» — не слушая служанку, возмутилась Ника с опозданием. С какой стати стал признаваться в своём интересе к ней? Разве такое возможно? Какую игру он затеял? Или она снова дала мужчине повод думать, что между ними возможны особые отношения?
И ведь дала повод! Дала! Когда необдуманной фразой: «Буду ждать», адресованной нуворишу, пожелала вызвать у Ван дер Меера ревность и решила проверить, придёт ли он помешать её встрече с Ван дер Ваалом. Чувствовала, подсознательно знала, что ювелир придёт.
И он пришёл.
А Кэптен не пришёл.
Но появился какой-то мальчишка, причём с ложным доносом. Если бы у кофейни затевалась драка, Ника услышала бы.
Что-то во всём этом было подозрительное и неправильное, что не давало покоя, заставляло возвращаться к загадочным событиям снова и снова.
Девушка вздохнула, опустила светильник, погасила свечи. Открыла денежный ящик и бросила взгляд на тёмные окна. Даже при единственной свече, тускло горевшей в подсвечнике, она чувствовала себя выставленной на всеобщее обозрение. Что ни говори, а для душевного спокойствия повесить на окна портьеры всё же придётся.
**
Нику разбудил требовательный птичий голос.
— Жакуй хочет пить! — послышалось утробное бульканье. — Женщина, налей мне пива. Пинту. Шевелись.
Девушка сладко потянулась в постели:
— Ага, сейчас, разбежалась.
Хоть и выспалась, но вставать не хотелось. На часах-луковице, пристроенных в изголовье кровати, стрелка приблизилась к римской цифре семь. Через приоткрытое окно донёсся лай Бадди. То ли он услышал голос своего пернатого друга, то ли получил на завтрак вкусную косточку — в любом случае, слушать его не заунывный вой, а радостный лай было приятно. Кроме прочего, день обещал быть тёплым и солнечным.
— Бестолочь!.. Фьюи-ить! —
Ника машинально прижала ладони к ушам и поморщилась.
— Грубиян! — повысила голос на птицу. — Пора бы тебе поменять манеру общения и, наконец, стать джентльменом.
— Жакуй хочет жрать! — заявил попугай голосом искусственного интеллекта.
— Потерпишь, — отмахнулась от него Ника. — Вот приведу себя в порядок и займусь тобой. Кстати, ты давно не принимал водные процедуры?
Когда с улицы донеслось режущее слух:
— Карр-карр! — девушка чертыхнулась, нехотя встала, подошла к окну и отдёрнула штору.
На каменной ограде сидела нахохлившаяся крупная серая ворона и смотрела на окно.
— К тебе подруга прилетела, — сообщила Ника Жакую.
Открыла створку окна и пододвинула клетку к краю:
— Скажи ей «Пррривет» и помаши крылышком.
Жако неожиданно гавкнул и в ответ ему прилетело радостное:
— Карр-карр!
Ника дёрнула за мочку своего уха и скривилась:
— Ну и противный же голосочек у твоей носатой подружки. Научил бы её изъясняться по-светски, что ли, обогатил бы её словарный запас приятными… хм… звуками.
— Гаргулья, — хрюкнул сквернослов на девушку.
Демонстративно повернувшись в сторону крылатой гостьи, он вытянул шею и издал мелодичный свистящий звук.
— Надо же! — удивилась Ника. — Как я так Гаргулья, и в мой адрес несутся лишь нецензурная брань и свист боцманской дудки, а как для подружки, так соловьиной трелью разливаешься!
На трель попугая с улицы ответили громким хриплым:
— Карр-карр!
— Дуэт в полном составе, — проворчала Ника. — Монсеррат Кабалье и Хосе Каррерас. Эй, Монсеррат! — окликнула серую.
— Вррроня, — сообщил Жакуй, вытянув шею в сторону подруги.
— Сам назвал или она тебе милостиво сообщила своё имя? — поинтересовалась Ника с сарказмом.
Попугай угрожающе щёлкнул языком и встопорщил пёрышки на шее:
— Дрянь.
— Будешь ругаться, оставлю без завтрака. А пока заткнись. Вон, займись своей носатой подружкой.
Ника отошла к умывальнику, воскрешая в памяти, что по списку дел значится на утро на первых местах. Вспомнив, что Ван дер Меер пообещал, что придёт Дебора ван Беркхоут, улыбнулась своим мыслям.
Бен Лаппер подошёл на роль бармена как нельзя лучше. Если и Дебора окажется столь же сообразительной и коммуникабельной, то уже завтра утром Ника будет свободная. Она с удовольствием сходит в гончарную мастерскую, повидается с мальчишками, договорится с мастером Губертом об изготовлении плитки в ванную комнату и вплотную займётся заселением мини-гостиницы.
На внезапный шум крыльев девушка вздрогнула и резко обернулась. Наглая подружка Жакуя приземлилась на отлив и заглянула в комнату.