Нежное создание
Шрифт:
Она не ответила. Уходила молча, сжимая в руке голубую чашку. Надежда на прощение Ван дер Меера сбежала, как та голодная мышь. Ника была уверена, что утром ключи соседа не будут на прежних местах. Доступ в его сердце уже на замке — огромном, пудовом, амбарном.
— Ты слишком быстро выросла, соседка, — донёс до неё сквозняк то ли полустон, то ли полувздох.
Какой бы усталой и разбитой Ника ни была, а пока шла к двери дома Ван Вербумов, успела и поплакать, и себя пожалеть, и кэптена поругать.
Неожиданно
Адриан женился по любви и, кто знает, какую слезливую и душещипательную историю расскажет ему предприимчивая жена, чтобы вернуть его доверие? Кто сможет опровергнуть или поставить под сомнение искренность и правдивость её слов?
«Уж Анника постарается на славу!» — была уверена Ника.
То ли об изворотливости жены кэптена ей подсказала Руз, то ли сама желала видеть её лицемерной и лживой, но не думала о ней как о глупой. Дурой будет та женщина, которая откажется от такого мужчины. Если только Анника, став вдовой, не пустилась во все тяжкие и в самом деле не беременная.
Такой вариант развития событий Нике понравился. В предвкушении она усмехнулась своим мыслям и продолжила мечтать: «Будет идеально, если при этом отпадёт вопрос с долгом. Не могла же блудливая Анника промотать все деньги за четыре месяца? Сколько она успела потратить, в том числе заплатив за услугу Якубусу? Наверняка не всё! Ван дер Меер обязательно вернёт в банк большую часть своих денег».
Ника вздохнула, глядя на светлеющее небо над городом. Ночную тьму сменил робкий серый рассвет. На лицо невидимой вуалью упала прохладная морось. День будет туманным и пасмурным. Где его проведёт Ника — в дороге или в слезах у гроба «брата», не знала. Призналась себе, что не готова ни к тому, ни к другому.
Поднявшись в свою комнату, она увидела на прикроватном столике бухгалтерские книги, которые оставил Якубус и о которых она забыла. Рано или поздно за ними придут. Как бы ни было, а честь семьи должна остаться незапятнанной.
В кабинет Якоба Ника вошла с опаской. Сердце замерло, дыхание затихло.
Прижав книгу к груди одной рукой, с высоко поднятым подсвечником с ярко горевшими свечами в другой, она стояла в центре комнаты, готовая сбежать.
Прислушивалась к тишине, тщетно выискивая изменения в обстановке. Казалось, что Якубус спрятался и сейчас наблюдает за ней, готовясь к нападению.
Из накренившегося подсвечника на руку капнул расплавившийся воск, обжёг кожу.
Ника вздрогнула, надрывно вздохнула и перевела дух. Она не позволит страху взять верх над собой. Но глубоко в душе копошился крошечный червячок беспокойства, отравляя ядом сомнения: «А вдруг Якубус живой?»
Без суеты, аккуратно и обстоятельно Ника поставила скопированные подписи в нужной книге. Теперь Якоба не обвинят в растрате. Его тайна уйдёт в могилу вместе с ним. С этого
Она оставила книгу на столе, забрала дубликат, который при первом удобном случае сожжёт, и вернулась к себе. Сняла чепец, переоделась в ночную сорочку, погасила свечи и забралась в кровать.
Часы на главных воротах города пробили четыре раза.
Сон не шёл.
Долго и тщательно Ника разбирала и расчёсывала сырые сбившиеся волосы. Сушила их. Поджидала, когда придёт Хенни, чтобы разбудить её и помочь одеться в дорогу.
Всё приготовлено: дорожное платье висит на спинке стула. Под ним стоят ботинки. На сиденье лежит нижнее бельё. Багаж — в коридоре у двери.
На шум в доме Ника обратила внимание не сразу. Это был не привычный утренний грохот, который устраивала Хенни, бегая по лестнице в кломпах, не заботясь о покое хозяев. Госпожа Маргрит вставала следом, а Руз продолжала нежиться в тёплой постели.
Ника напрягла слух.
Она не слышала ни стука дверного молотка, ни скрежета отодвигаемого засова, ни хлопанья двери.
Различила еле слышные голоса. Говорили мужчина и женщина — Хенни и точно не Якубус. Мужской голос был грубым, хрюкающим, как из бочки, слова быстрыми, неразборчивыми.
Затем всё стихло.
Тишина давила на уши, казалась напряжённой и звенящей. Зловещей. Гробовой.
Ника схватилась за грудь — сердце забилось настолько сильно, будто грозилось выпрыгнуть; в горле пересохло.
«Ничего страшного не происходит», — тяжело дыша, уверяла себя Ника. Вероятно, за ней с матерью приехала карета банкира. Сейчас Хенни поднимет хозяйку и придёт будить её.
Она улеглась в постель и закрыла глаза. Пусть служанка увидит её спящей.
Глава 24
Якубуса нашли на следующий день ближе к вечеру.
Дети играли у канала и увидели в воде край чёрного платка. Желая выудить его, вооружились палкой и спустились на узкий причал для лодок.
Достать платок оказалось нелегко — он зацепился за крестовину эфеса шпаги утопленника.
Увидев мертвеца, дети не испугались. Утопшие в канале в любое время года были не редкостью, а вероятность найти в их карманах много чего интересного, кроме стюверов, а то и гульденов, делала занятие даже приятным. Однако об утопленнике, облачённом в дорогую одежду, следовало доложить старшему бальи города Зволле.
Каждый раз при находках подобного рода открывалось следствие по выявлению обстоятельств смерти. Если утопление не считалась самоубийством, то покойника хоронили как обычного прихожанина, что для семьи бедолаги было крайне благоприятно. Самоубийство порицалось, на семью ложилось пятно несмываемого позора, начиная с наказания церкви отказом в похоронном обряде и заканчивая молчаливым презрением многоуважаемых горожан.
В то раннее утро, когда Ника вернулась из дома Ван дер Меера и лежала в постели в ожидании прихода Хенни, служанка вынуждена была уйти из дома.