Нежное создание
Шрифт:
Пристально смотрел на молодую госпожу. После её разговора с соседом, она заметно изменилась. Лицо осунулось, потемнело, веки припухли — плакала.
Ника удивилась: «Предложение, от которого Кэптен не сможет отказаться». В чём подвох?
— Что от нас потребуется взамен? — не дыша, смотрела на госпожу Маргрит, которая отвернулась и что-то усердно высматривала на блюде со свежей нарезкой. Опахало в её руках заходило ходуном.
Ван Деккер заёрзал на сиденье стула и вздохнул, с опаской косясь на хозяйку
Геррит ван Ромпей твёрдым голосом продолжил:
— Через две недели вы с госпожой Маргрит уедете из Зволле в Амстердам. Навсегда. Вопрос с передачей наследства я улажу. Из дома возьмёте всё, что пожелаете: любую мебель, картины, утварь. Сниму для вас дом, жить будете в пригороде, на природе.
Ника молчала, боясь думать о последствиях предложения банкира. Мысли текли вяло, нехотя, вязли, словно выдохшиеся мухи в меду. Две недели… У неё есть две недели, чтобы… чтобы что?
Она несколько секунд сосредотачивалась. Затем тяжело вздохнула и вскинула на Ван Ромпея озадаченный взгляд:
— Вы уже сделали предложение Ван дер Мееру?
— Я намереваюсь наведаться к нему утром, до его отъезда в Арнем.
«Знает о Кэптене всё. Госпожа Маргрит растрепала?» — присмотрелась к ней.
Та сидела смирно, с отстранённым видом, будто вопрос не касался ни её переезда, ни судьбы единственной дочери.
Господин губернатор налегал на закуски, изредка кивая, молчаливо соглашаясь с тем, что обсуждалось.
Банкир пожевал губами — разговор выходил заведомо трудным:
— Госпожа Руз, в Амстердаме ваше дело даст небывалую прибыль. Хотел бы уточнить у вас насчёт мемориалов и надгробий. Если вы сумеете делать чертежи сами…
Тихий голос мужчины казался глухим, далёким.
Ника рассеянно водила глазами по почти пустому столу:
— Сумею. Со скорбящими ангелами, стеллами, с чем угодно. На любой взыскательный вкус заказчика.
Похоронный бизнес в Амстердаме? Там население в разы больше, как и платежеспособность горожан. К подобному предложению она готова не была. Что-то ускользало от её внимания. Силилась понять, что?
Слушала дробный стук своего сердца, боковым зрением отмечая плавное, уже раздражающее качание опахала в руке госпожи Маргрит.
Повысившийся тон голоса Ван Ромпея вклинился в её мысли:
— Мне потребуется подробное описание всего того, о чём вы мне рассказали. Вам достаточно будет двух недель, чтобы сделать необходимые расчёты и представить для примера хотя бы один чертёж?
Ника кивнула:
— У меня только один вопрос: почему вы это делаете?
Ван Ромпей поставил пустой бокал на стол и вперил в собеседницу слезящиеся глаза:
— Не стану скрывать своих намерений, госпожа Руз, — не раздумывая, встал. — Вы мне нравитесь. Нравитесь настолько, что я готов связать свои оставшиеся годы жизни с вами.
Госпожа
Ника выпрямилась на стуле. От макушки до пяток по телу прокатилась ледяная волна; сердце тяжело ухнуло и затихло.
Мужчина натужно кашлянул в кулак:
— Понимаю, что у нас большая разница в возрасте, но она не мешает нам хорошо ладить. Не так ли, госпожа Руз?
Она потрясённо молчала. Глаза расширились, сердце остановилось. В груди нарастала боль.
Мама села удобнее и вздохнула:
— Господин Ван Ромпей… иными словами… — её голос прозвучал глухо, в глазах вспыхнули искры победного торжества.
Банкир подошёл к Нике, взял её за руку и, смущаясь, заговорил:
— Признаюсь, увлёкся вами, милейшая госпожа Руз. Пощадите бедное сердце старика и не остановите его безжалостным отказом.
Повернулся к хозяйке дома:
— Прошу руки вашей дочери, госпожа Маргрит. Знаю, что не так всё должно быть, но… так уж вышло. Глубоко опечален, что не совсем подхожу вам, многоуважаемая госпожа Маргрит — каюсь, не титулован, но приложу все силы, чтобы соответствовать.
Заунывно вздохнув, Ван Ромпей вперил немигающий взор в виновницу:
— Смею ли надеяться на вашу благосклонность и лояльность, госпожа Руз?
С подобострастным вниманием переключился на её мать в ожидании ответа.
— Ах, как неожиданно, — госпожа Маргрит усиленно замахала опахалом. Тончайшее чёрное кружево её траурного шарфа затрепетало под напором нагнетаемого воздуха. Щёки залил яркий румянец.
Не услышав сиюминутного отказа, банкир самодовольно сообщил, поглядывая на молодую госпожу:
— Поступим так: через две недели я вернусь за ответом. Если вы мне откажете, это не повлияет на моё решение помочь вам обустроиться в Амстердаме. Распоряжения насчёт наследства оставлю у господина губернатора. Посему, смею откланяться.
Он задержал холодную руку шокированной Ники. Согревая её сухим тёплом своей руки, со вздохом сказал:
— Я сумею сделать вас счастливой, — и твёрдой, уверенной походкой направился к выходу.
Ван Деккер суетливо вскочил и, прощаясь с госпожой Маргрит и её дочерью, пообещал:
— Я зайду завтра, как только провожу господина Ван Ромпея в Амстердам.
Мама вернулась в гостиную. Не глядя на ссутулившуюся дочь, стала поворачиваться вокруг себя, горящим взором осматривая мебель, стены, картины.
Сложив руки в молитвенном жесте, с благоговением прошептала:
— Спасибо тебе, Господи, что принял моё покаяние и не остался глух к моим молитвам.
Ника сидела не шелохнувшись. Стук кломпов Хенни острыми болезненными вспышками отдался в области раны на затылке.