Нежное создание

Штиль Жанна

— Они в воде, что ли, побывали?

— Кто? Мыши?

— Туфли, — недовольно сощурилась служанка.

— Понятия не имею, — Ника взяла с полки голубую чашку. — Не помню, когда надевала их последний раз. Пирог есть какой-нибудь?

— Так у нас нет мышей, — пропустила мимо ушей её вопрос Хенни. — Последнюю я поймала пять дней назад. Мышеловка пустая, — указала глазами на кладовку.

— Приманка невкусная, вот серые и не ведутся, — Ника сморщила нос и намеренно громко загремела чайником. Два дня назад она вернула в шкаф Хенни высохшее

платье. Вовремя. Та отошла от скорби по умершему хозяину и снова стала всё замечать. — Дай мне поесть чего-нибудь. Что-то я проголодалась.

Служанка нехотя поднялась, ногой задвинула туфли под стул и тяжело вздохнула:

— Что я хозяйке скажу?

— Ничего. Она и не заметит. Кстати, где она? — спросила Ника.

— Снова спать легли.

— Снова? Дело к обеду близится.

— Хозяйка встали как раз перед приходом господина губернатора. Поговорили с ним, господин губернатор ушли, и госпожа снова легли спать.

— Долго говорили?

— Нет.

— О чём говорили, слышала? — будто невзначай спросила Ника. Хотелось знать, чем закончился разговор банкира с Ван дер Меером. Было бы здорово, если бы уже сейчас Кэптен послал гадкого старикашку далеко и надолго.

Хенни нарезала фруктовый пирог.

— Откуда мне знать? — ответила уныло.

Ника согласилась. В последнее время служанке не везло. Её постоянно «культурно» просили выйти и закрыть за собой дверь.

— А вам, вижу, лучше стало после вчерашнего. Вот и славно, — Хенни пододвинула тарелку с пирогом молодой госпоже. Налила ей чаю. — Перечить матери — последнее дело. Она знает, что для вас лучше, а что нет.

— Не хочешь прогуляться? — оборвала Ника неприятный разговор. — Погода хорошая, тёплая.

— Прогуляться? Куда?

Ника пила чай с пирогом:

— Никуда. Просто так. Пройтись по нашей главной улице.

— Это по улице Дифер?

— Идёшь? А то я и одна могу пойти.

— Туфли куда теперь девать? — засуетилась Хенни, убирая со стола.

— Выброси.

— Разве так можно? — вздохнула она. Засунув палец под чепец, почесала висок. — Пряжки нужно срезать, сгодятся для чего-нибудь. Где ж вы так в воде долго стояли, что туфельки насквозь промокли?

Ника открыла рот, чтобы ответить, но не успела — в дверях кухни появилась госпожа Маргрит в чёрном бархатном халате с меховой опушкой. Сонно моргая, она строго посмотрела на дочь:

— Вижу, одумалась, — скривила губы и с пренебрежением добавила: — Как я и говорила.

— Обед подавать? — спохватилась Хенни, вытирая руки полой передника, закрывая собой стул, под которым стояли злосчастные туфли.

— Какой обед? — нахмурилась хозяйка. — Принеси мне бумагу и перо. Надо список составить, что брать с собой в Амстердам. И полотно принеси с чердака, каким мебель когда-то укрывали. Картины следует как можно лучше упаковать. Дорога неблизкая, ухабистая. Как фарфор довезти и не разбить? — размышляла вслух.

— Я же еду с вами? — уточнила Хенни, став в стойку охотничьей собаки.

Госпожа Маргрит

ответить не спешила. Смотрела на верную служанку пристально, изучающе, в раздумье. Наконец, ответила:

— Едешь. Чай подай мне в гостиную, — и вышла, мазнув по дочери недобрым взором.

— Как же без тебя, — хмыкнула Ника. — Кто будет двери с обратной стороны закрывать?

— Хоть с той, хоть с этой стороны, а в Амстердаме я согласна на что угодно, — мечтательно произнесла Хенни.

Ника вскинула брови:

— Ну да, там женихов много. Хочешь замуж выйти?

— Хочу. И деток хочу. И чтобы домик маленький с садиком был, и чтобы курочка с цыплятами у забора копошилась.

— А как же гильдия мыловаров?

Хенни вздохнула:

— Шестьдесят гульденов не хватает. Пока я их соберу, придёт время отнести меня к праотцам. Идите-ка вы, госпожа, к хозяйке помогать писать список. Нет времени гулять по главной улице.

Глава 30

Уйти из дома Ника не успела. Забирая из шкафа накидку, зацепила пустое ведро, стоявшее на скамье. От его грохота заложило уши.

В дверях гостиной тотчас появилась госпожа Маргрит:

— Криворукая!..

Увидев дочь с накидкой в руках, осеклась и вздёрнула брови.

— Куда собралась? — спросила строго.

— Прогуляться, подышать свежим воздухом, — невозмутимо ответила Ника. Сочтя повод выйти из дома не слишком убедительным, добавила: — И бумаги купить для чертежей. Заканчивается.

— Вечером Хенни с тобой сходит. А сейчас садись рядом со мной и делай расчёты, о которых поминал господин Ван Ромпей.

Как ни хотелось, а подчиниться пришлось. Ника вернула накидку в шкаф, сходила в комнату Якубуса, взяла ручку, бумагу, чернильницу и вернулась в гостиную.

Игнорируя распоряжение госпожи Маргрит, села на другом конце стола. Глянув на каминную полку с ракушками, расчертила лист на графы и задумалась.

Мама вела себя неспокойно: в раздумье водила глазами по стенам гостиной, мебели, часто вздыхала, бралась за перо, откладывала его. То краснела, то бледнела, хваталась за грудь обеими руками и бессильно откидывалась на спинку стула. Вскидывала глаза к потолку, беззвучно шевелила губами — писала длинный список. Чёркала в листе, комкала его, бросала на пол и писала заново. И так несколько раз.

До Ники доносилось её жалобное причитание:

— Так нельзя… Что я со всем этим стану делать?.. Это немыслимо…

Ника поглядывала на неё с любопытством. Понимала, о чём переживает женщина — хотелось забрать из дома все вещи, но нельзя. Если Ника могла лишь догадываться, во сколько обойдётся банкиру перевозка громоздкой мебели и прочего скарба, то госпожа Маргрит знала точную цифру.

Хенни принесла груду мятого серого полотна и положила на пол в углу гостиной.

— Только что вытрясла, — предупредила недовольно следившую за ней хозяйку. — Коробов сколько надо? Каких?