Нежный враг

Сноу Хизер

– Еще с водой и воздухом, живыми организмами – человеческими и другими.

Лилиан нахмурилась и в задумчивости прикусила губу, явно пытаясь выразить свои мысли как можно лучше. Слышался треск сучьев и шорох листвы под ногами.

Джеффри чувствовал, что его все сильнее влечет к этой необычной девушке, а значит, необходимо держаться от нее подальше.

– Понимаете, я убеждена, что химия и физиология взаимосвязаны, – наконец заговорила Лилиан. – Внутри каждого живого организма постоянно идут химические реакции. Наше понимание химии за последние десятилетия

сильно изменилось. Сейчас разгорелись острые споры относительно того, насколько сильно отличаются химические вещества в живых организмах от неорганических веществ.

В ее голосе звучал энтузиазм, глаза полыхали огнем страсти. Джеффри отвел взгляд. Его тело слегка охладилось в болоте, но теперь снова отреагировало на ее восторг, и было совершенно неизвестно, что с этим делать.

– Еще я верю, что процессы в действительности ближе, чем мы думаем, и если я смогу доказать взаимосвязь, то это даст возможность узнать бесконечно много о том, как функционируют наши тела и как предотвратить болезнь или по крайней мере эффективнее лечить.

Он не мог долго не смотреть на нее, а она с такой искренней любовью взглянула на росянку, что Джеффри позавидовал травке.

– Должен существовать способ выделить химические вещества из живых организмов – из растений к примеру – и синтезировать их, воспроизвести, чтобы создать еще более действенные лекарства.

Джеффри не мог не признать, что эта девушка не похожа ни на кого.

– Значит, вы хотите…

– Облегчить людские страдания. – Лилиан вздернула подбородок и, мгновение поколебавшись, добавила: – Ваши например.

Джеффри покраснел от стыда, вспомнив, как она предложила ему помощь, а он ее не слишком вежливо отверг.

– Я должен перед вами извиниться…

Она жестом остановила его.

– В этом нет необходимости. Вам было больно, а боль даже святого может сделать раздражительным. Сначала я думала, что вы что-то повредили, когда я упала на вас, но теперь…

Джеффри ощущал неловкость, но даже за все богатства мира не позволил бы этому разговору прекратиться.

– И что теперь?

– Теперь мне ясно, что боль преследует вас практически постоянно. – Лилиан внимательно вгляделась в его лицо, и графу пришлось сделать над собой усилие, чтобы не поморщиться. – И дело вовсе не в недавней травме.

Джеффри с восторгом смотрел на девушку. Она на удивление проницательна. Он уже два года постоянно испытывает боль и привык ее скрывать. Она всегда была с ним, стала неотъемлемой частью его, и в последнее время он даже иногда о ней забывал.

Слова Лилиан заставили его почувствовать свою уязвимость, но ему было все равно, и он сказал:

– Допустим…

– Вас ранили на войне?

Джеффри кивнул. Неудивительно, что она знала о его ране, – о ней все знали, хотя он никогда никому ничего не говорил.

– Вы можете поподробнее описать рану? Поверьте, я действительно сумею помочь.

Глядя на нее, Джеффри ощутил желание открыться. Это пугало, но и приносило облегчение.

– Это было штыковое ранение в бою. Точнее, я получил удар в спину,

а вышел штык сбоку. – Он вспомнил адскую боль, вид и запах собственной крови. – Но мне повезло: жизненно важные органы не были задеты.

– Зато штык перерезал мышцы, которые впоследствии срослись как могли. Я заметила, что от вас часто пахнет мятой. Это от мази, которую вы применяете?

Джеффри в очередной раз поразился ее проницательности.

– Да, один из моих конюхов предложил мне попробовать мазь, которую готовит для лошадей. Вроде помогает…

Лилиан прикусила губу и неуверенно спросила:

– А если я дам вам несколько рекомендаций, вы их выполните?

– Обязательно! – едва ли не выкрикнул Джеффри, удивляясь сам себе.

Она обрадовалась, а Джеффри и вовсе возликовал: ведь это именно он вызвал на ее личике такую волшебную улыбку.

– Прежде всего я предлагаю добавить в вашу мазь немного вязолистной таволги: из корня приготовить отвар, который быстро облегчит боль. Как вы спите?

Джеффри нахмурился, не зная, что сказать. От нее голова шла кругом, от страсти в ее голосе он терял рассудок.

– Плохо. Как правило, судороги настолько сильные, что необходимо спиртное, чтобы расслабиться. И потом, мне неудобно спать в кровати: я часто засыпаю на полу.

– Вот как… – Лилиан напряженно задумалась. – Прежде всего мы исключим алкоголь, потому что он, вопреки всеобщему заблуждению, замедляет засыпание. Мы заменим его несколькими каплями настоя ивовой коры на ночь и перед тем, как вы будете совершать какие-либо активные действия.

Джеффри почувствовал, что краснеет, из-за того что очень наглядно представил себе, какие именно активные действия хотел бы предпринять по отношению к ней.

Даже не догадываясь о его фривольных мыслях, Лилиан продолжала делиться своими соображениями по поводу его здоровья: рекомендовала прокладку под пятку со стороны ранения, чтобы компенсировать нагрузку, и доски под матрас, чтобы сделать его тверже и ровнее. То есть говорила о простых вещах, демонстрируя здравый смысл, которого так не хватает большинству молодых леди. Каждый день Лилиан убеждала его в том, что она вовсе не обычная молодая леди.

Но почему все-таки его так влечет к ней? Джеффри всмотрелся в ее открытое лицо – красивое, без намека на искусственность, притворство или жеманство. Темные волосы уложены в очень простую прическу, одежда являла собой воплощение практичности. Она вовсе не напоминала светскую дебютантку: так одевались женщины, с которыми он подружился во время войны. Вероятно, поэтому ему с Лилиан так легко. Многие женщины: жены, любовницы, маркитантки – годами сопровождали полк. Множество ночей он провел у костра, неспешно беседуя то с одной, то с другой. Он всегда восхищался их силой и мужеством в любой, даже самой страшной, ситуации. Они принимали жизнь такой, как она есть: то красивой, то уродливой. Жизнь представительниц лондонского высшего общества они посчитали бы фривольной и непрактичной, а главное – бесполезной. Лилиан, судя по всему, придерживалась того же мнения.