Нежный враг
Шрифт:
Джеффри устремил на Лилиан такой злой подозрительный взгляд, что она невольно отпрянула, и прикрыл глаза, стараясь справиться с эмоциями. В этом нет ее вины – она тогда была ребенком, – да и его еще вряд ли можно было назвать мужчиной. Но ведь это она внесла сумятицу в его жизнь, она затеяла свое расследование! Но если разобраться, разве она не сделала ему одолжение? По крайней мере теперь он знает, чем можно шантажировать его семью. Правда, у нее уж точно нет таких намерений, тем более что только они двое в курсе дел.
Когда он снова покосился на Лилиан, она показалась
Но все это сделано… и не только. А значит, следует исполнить свой долг. То, что он оказался, пусть и не умышленно, причастен к смерти ее отца, еще более усугубляет ответственность. Женившись, он в какой-то мере компенсирует ей потерю.
Лилиан проговорила, не сводя с него горящих глаз:
– Но ведь никто не узнает.
Джеффри невесело усмехнулся. Если бы все было так просто. Но кто-то уже знает. Хуже того: знает он сам. Знает, какое зло ей причинил. Знает, как она использовала его. Знает, как отец использовал его, как обманул его доверие, сделал его возможным участником убийства.
– Знаю, ты мне не веришь, и не могу тебя за это винить, но я никогда не делала ничего плохого. – Она осеклась и отвела глаза, потом шагнула к столу, взяла одно из писем и добавила: – Я планирую остаться здесь, пока мы не выясним правду. Мне необходимо знать, что пошло не так и что на самом деле случилось с моим отцом. А потом… – Она инстинктивно смяла письмо в руке. – …потом я исчезну. И ты никогда обо мне ничего не услышишь. Если, конечно, этого хочешь. Можешь быть уверен: от меня ни одна живая душа не узнает об этом. Я лю…
Зажав рот ладошкой, Лилиан закашлялась.
Джеффри прищурился. Она едва не сказала опять, что любит его. Хватило совести замолчать – и то хорошо. Довольно лжи. Но с другой стороны, ей больше не надо притворяться, что она его любит, разве нет? А может быть, ложь – ее вторая натура?
Лилиан хотела было что-то добавить, но вдруг глаза ее расширились, на лице появилось выражение ужаса.
– О нет, Джеффри! Не только мы знаем. Как я могла забыть! К нам в дом кто-то забрался и разгромил библиотеку отца. Тогда все решили, что это обычный грабитель, но мне кажется, он искал письма.
– Когда это было?
– Несколько недель назад.
Проклятье! Этого еще не хватало! Или это и был шантажист, искавший древнее сокровище или дополнительные свидетельства против семейства Стратфорд? А есть ли шанс сохранить все в тайне?
– Мы можем не беспокоиться об этом, пока не расшифруем все до конца. – Джеффри потянулся к ее руке, которая все еще сжимала смятое письмо, осторожно разжал ее пальцы и взял листок, попутно обругав себя за то, что наслаждается ее близостью. – Сколько писем тебе осталось расшифровать?
Лилиан не сразу смогла ответить – слишком сильно дрожали губы, – но, взяв себя в руки, с трудом проговорила:
– Три.
У него осталось только одно. Джеффри сел за
– Тогда давай покончим с этим.
В последнем сообщении от Клэрмонта было сказано, что предмет доставлен из Бельгийского университета и можно производить обмен. Джеффри оперся локтями о стол и задумчиво уставился на свои руки. Все вроде было хорошо и просто. Что же случилось? Он был зол на отца за ложь, за то, что заставил его, пусть и невольно, совершить предательство, но никогда не считал его человеком жадным и уже тем более способным на убийство из-за денег.
– Вот. – Голос Лилиан нарушил затянувшееся молчание. – Твой отец назначил встречу с моим на двадцать третье декабря. Отец должен был принести сокровище и обменять на деньги, которые собирался передать Тристу. – Она встала и принялась нервно ходить взад-вперед возле стола. Джеффри почувствовал возбуждающий аромат яблок и лимонов, и, вопреки всему, по телу разлилось горячее желание. – Но встреча была перенесена на два дня и мой отец был убит. Почему?
Джеффри похолодел.
– Твой отец был убит двадцать третьего декабря? – Выходит, это случилось чуть больше чем за две недели до смерти его отца. Ужасное совпадение. Или это было вовсе не совпадение? Что, если и его отец умер не своей смертью?
Лилиан следила за ним с искренним сочувствием, и создавалось впечатление, что она…
– Ты знала, что наши отцы умерли почти одновременно? – выкрикнул Джеффри, не в силах справиться с охватившим его гневом. – С каких пор?
– После визита к Уизерспуну. По мнению старого камердинера, твоего отца убили. Отравили. Он тогда почувствовал исходивший от тела запах миндаля, что говорит о наличии цианида.
– И ты ничего не сказала? – Великий боже! Джеффри понял, что ноша для него слишком тяжела, и попятился.
– Я пыталась. Вчера. Но ты не стал меня слушать.
– Ты знала об этом не один день! – Он прищурился и уставился на нее, словно увидел впервые. – Значит, тебе было наплевать на здоровье старика? Тебя интересовала только информация?
Лилиан поморщилась и опустила глаза.
Джеффри нервно взъерошил волосы. Выходит, все, что она делала, все, что ему в ней нравилось, было ложью. А предательское сердце почему-то продолжало тянуться к ней. Почему он не может ее ненавидеть?
Он повернулся к ней спиной, надеясь, что так, не глядя на нее, быстрее обретет контроль над своими эмоциями.
– Если бы можно было вернуться назад, я поступила бы иначе, – проговорила Лилиан спокойно. – Но поскольку это невозможно, остается только одно – довести дело до конца. И я знаю, что разгадка близко. Я это знаю.
Джеффри обернулся, решив, что сумел справиться с эмоциями.
– Ты права.
Лилиан расслабилась и на несколько секунд закрыла глаза, после чего вновь включила свой прагматичный ум и холодный расчет, перейдя прямо к делу.
– Я не понимаю, почему, если они все время обменивались неподписанными зашифрованными посланиями, последнее сообщение от твоего отца не было зашифровано, к тому же снабжено его печатью. Тебе не кажется, что его просто подставили?