Незийский калейдоскоп
Шрифт:
Колени у Саймона задрожали. Он понял, что не сможет больше держаться на ногах, и тяжело сел на пол.
— Не стоило калечить Хинара. Он сделал для меня расчеты, так что у нас есть шансы добраться до места назначения, но как пилот я всегда был дилетантом, чего не скрываю, — Эмми закинул руки за голову и рассмеялся.
— Господин Медо… — выдавил Саймон. — Мы же оба пропадем… Гиперпространство не для человека!
— Говорят, там обитают демоны, которые высасывают у людей психическую энергию… Для меня они не опасны, я ведь и сам такой, а насчет тебя — это уж как повезет.
«Естественно,
Эмми никто не остановил. Как и в прошлый раз, он надел на голову Саймону перекрученную металлическую диадему, а сам уселся в кресло перед пультом и начал разгон. Одновременно он рассказывал, смакуя подробности, как однажды при выходе из гиперпространства зацепил по касательной астероид и еле добрался до пересадочной станции; как еще до этого, когда его обучали, ошибся с координатами и вынырнул в какой-то непонятной среде, где не было звезд, но сам вакуум как будто пронизывала светящаяся радужная паутина — хорошо, что рядом с ним сидел навигатор-профессионал, и они сразу нырнули обратно.
После таких откровений ни один пассажир не полетел бы с ним по доброй воле, но Клиссу выбирать не приходилось: «цербер» запихнул его в кресло омерзительного дизайна, оплел своими манипуляторами и намертво зафиксировал. Если б не это, Саймон попытался бы силой остановить Медо — все равно терять нечего.
Внезапно, словно подкрепляя признания Эмми, просигналил терминал внешней связи, и раздраженный голос потребовал, чтобы чертова яхта немедленно убиралась с курса космолайнера «Осака».
— Видишь, Саймон, плохой из меня пилот. М-м, интересно, избежим мы столкновения с «Осакой» или нет?..
Саймон закрыл глаза. Он всегда предчувствовал, что смерть его будет страшной, но он не хотел смотреть напоследок на тошнотворный сине-зеленый интерьер с зеркальными кляксами, отражающими его обреченное лицо.
Столкновения они избежали — Клисс это понял, когда его охватило ни с чем не сравнимое муторное ощущение, которое запомнилось ему по прошлому посещению гиперпространства.
Это было похоже на бред. Ехидная болтовня Эмми, подвижная туманная каша вокруг, отвратительное самочувствие… Наверное, прошло несколько часов, а потом все закончилось: они опять находились в трехмерном континууме.
— Хинар просто прелесть — безупречные расчеты, — произнес Медо. — Иначе я бы его не держал. Его выгнали из ниарского военного флота за эпизодическое употребление наркотиков, и он долго не мог устроиться на работу по специальности, а я взял его и не жалею об этом. Видишь ли, Саймон, в эту область Вселенной трудно проникнуть извне. Через гиперпространство можно, однако нужны расчеты на порядок более сложные, чем при обычных путешествиях. Я уже летал сюда с Хинаром, но всего лишь как пассажир. Ты еще не понял, где мы находимся?
Саймон пока понял только одно: риск был не настолько велик, как Эмми расписывал — он воспользовался неоднократно проверенными расчетами, а для этого не обязательно быть профессионалом.
Чувствовал себя Саймон препаршиво: интуиция подсказывала, что самое худшее впереди.
— Нет, — в горле пересохло, и голос прозвучал хрипло, как карканье больной вороны.
— Скоро
«Лучше бы ты дал мне глоток воды, … …!»
«Цербер» залепил Клиссу рот полоской скотча.
Вскоре просигналил терминал, а потом Саймон услышал странные мелодичные переливы — словно тенор пропел непонятную фразу, и вслед за этим тот же голос произнес на общегалактическом:
— Уважаемые гости, вы обрадуете пограничный контроль, если назовете себя и сообщите, какова цель вашего приятного визита.
Автопереводчик, понял Саймон.
— Несокрушимый пограничный контроль, я Эммануил Медо, человек, гражданин Ниара. Я прибыл сюда, как турист. Я знаю, как прекрасна ваша планета, подобная поврежденной, но вызывающей восторженный трепет драгоценности, и я мечтаю увидеть вашу стоцветносверкающую столицу, а также изумрудную агонию заката над Внутренним морем.
«Рехнуться надо, чтобы так сказать! — ужаснулся Саймон. — Сейчас они как шарахнут по нам из бортовых орудий, за один твой треп…»
— Господин Медо, я старший офицер Энхеургл, — автопереводчик воспроизводил интонации, и если раньше патрульный говорил официальным тоном, то теперь его голос потеплел. — Ваша речь выдает чрезвычайно просвещенного представителя человеческой расы. Не сочтите за оскорбление, но мы должны подвергнуть вашу яхту досмотру, на это есть особые прискорбные причины. Вероятно, вы слышали о преступнике, чье имя не хочется произносить вслух? Мы должны убедиться в том, что у вас на борту нет некой установки противозаконного назначения, это неизбежная формальность. Сейчас мы с младшим офицером Амсенинхом прибудем на яхту, прошу вас приготовиться к стыковке.
Эмми рассыпался в ответных любезностях — мол, он будет просто счастлив, если его яхта подвергнется досмотру, а Саймона ощутил проблеск надежды: может, патрульные сообразят, что не все тут чисто, когда увидят скрученного человека с заклеенным ртом?
Створки, разделяющие салон и рубку, сомкнулись, Саймон больше не мог разобрать слов, но Эмми продолжал болтать с пограничниками на протяжении всего времени, пока два корабля сближались, за дверью звучали приглушенные голоса. Потом створки опять раздвинулись, Медо пересек салон, а «цербер» надел на голову Клиссу шлем с непрозрачным щитком. Зачем это?..
Саймон понял, что офицеры Энхеургл и Амсенинх уже на борту, теперь голоса доносились из коридора. Видимо, патрульные осматривали одно помещение за другим.
— …Переливы лака на ваших когтях при этом освещении восхитительны!.. — голос Эмми.
— Я вижу, господин Медо, вы тоже покрываете свои когти лаком? Нагие когти — это некрасиво и неприлично, однако не все представители вашей расы способны это понять. Вы обладаете редким для человека вкусом!
Звук открывающейся двери. Изумленный то ли вздох, то ли возглас — Саймон понял так, что это реакция когтистых офицеров на его обездвиженную персону. Молчание.