Незнакомцы в поезде (др. перевод)
Шрифт:
Бруно явился пьяным. Все гости хвалили новый дом, только Бруно не проявил к обстановке никакого интереса. В гостиную, выполненную в кирпично-красных и темно-зеленых тонах, он вошел так, словно был в ней уже сотню раз. Или вообще жил здесь. Гай представил его гостям, а Бруно скалил зубы и смотрел на Гая и Анну, почти не замечая присутствия других людей, — кстати, некоторые из них, похоже, его знали. Исключение Бруно сделал лишь для миссис Честер Болтинофф, жившей в местечке Мюнси-Парк на Лонг-Айленде. Он обеими руками схватил ее
— Как делишки? — поинтересовался Бруно у Гая, налив себе выпить.
— Хорошо. Очень хорошо.
Гай твердо решил не терять самообладания — даже если для этого придется прибегнуть к анестезии. Он уже успел два или три раза хлебнуть неразбавленного виски на кухне. Но, сам того не желая, при первой возможности ретировался в угол гостиной, где была винтовая лестница. Всего на минутку, просто чтобы прийти в себя… Он взбежал по ступеням наверх, скрылся в спальне, приложил холодную ладонь ко лбу и медленно провел ею вниз по лицу.
— Прошу прошения, я тут осматриваюсь, — произнес женский голос с другого конца комнаты. — Ваш дом прекрасен, Гай. Я прямо очутилась в девятнадцатом столетии.
Хелен Хэйберн, подруга Анны со школьных лет на Бермудах. Она стояла рядом с комодом — в котором Гай держал маленький револьвер.
— Конечно, осматривайтесь. Я просто зашел за платком. Вам чего-нибудь налить? — Гай полез в правый верхний ящик, где лежал револьвер и носовые платки, одинаково ему ненужные.
— Ах, наливай не наливай, лучше мне не станет…
Видимо, Хелен переживала очередной период хандры. Она была художником-оформителем, по мнению Анны, очень хорошим, но имела обыкновение брать заказы, только когда подходили к концу деньги, поступавшие на ее счет раз в три месяца, а также время от времени впадала в депрессивное состояние. Гая она недолюбливала с того дня, как он проигнорировал приглашение к ней на вечеринку. Гай подумал, что Хелен его в чем-то подозревает. Иначе почему она сейчас в их с Анной спальне? Зачем притворяется, что алкоголь ударил ей в голову сильнее, чем на самом деле?
— Гай, неужели вы всегда такой серьезный? Знаете, что я сказала Анне, когда она собралась за вас замуж?
— Что она сошла с ума?
— Я сказала: «Он же такой серьезный! Очень красивый, вполне возможно, гений, но такой серьезный! Как ты его терпишь?» — Хелен подняла к нему хорошенькое, слегка квадратное лицо, обрамленное белокурыми волосами. — Вы даже не пытаетесь это отрицать. И наверняка вы слишком серьезны, чтобы поцеловать меня.
Гай сделал над собой усилие, наклонился к ней и поцеловал.
— Разве это поцелуй?
— Вы же хотели, чтобы я не был серьезным.
Он вышел. Наверняка она теперь скажет что-нибудь Анне. Например, что обнаружила его в спальне пьяным в десять вечера. Или захочет сунуть нос в ящик комода
Вернувшись в гостиную, Гай увидел Бруно и Анну на угловом диване у камина. Бруно рискованно поставил бокал на спинку, и по зеленой обивке расползались темные пятна.
— Мы с Чарльзом говорим о Капри, — сообщила Анна. — Я давно мечтаю туда с тобой поехать.
— Главное, не мелочиться и снимать целый дом, — разглагольствовал Бруно, не обращая внимания на Гая. — Даже замок, чем больше, тем лучше. Мы с матерью один раз жили в таком огромном замке, что ни разу не дошли до его противоположного конца. Однажды вечером я ошибся дверью. И представляете, набрел на целую итальянскую семью, которая ужинала там на веранде. Они потом все пришли к нам, человек, наверное, двенадцать, и попросились работать у нас бесплатно, лишь бы мы разрешили им пожить в замке. Конечно, мы разрешили.
— И вы не выучили ни слова по-итальянски?
— А зачем? — Бруно пожал плечами.
Голос у него снова сделался хриплым, именно таким, каким он звучал в голове у Гая.
Гай сосредоточенно курил, спиной чувствуя устремленный на Анну жадный взгляд, робкие попытки с ней заигрывать, чувствуя все это острее, чем гул от выпитого в голове. Наверняка Бруно успел похвалить ее платье. Она сегодня надела любимое платье Гая — из серой тафты с мелким узором, напоминающим павлиний глаз. Бруно всегда обращал внимание, во что одеты женщины.
— Мы с Гаем как-то подумывали отправиться в путешествие. — Эти слова прозвучали громче — видимо, Бруно повернулся к нему.
Гай не торопясь затушил окурок в пепельнице и шагнул к дивану.
— Не желаешь ли посмотреть игровую комнату на втором этаже?
— С удовольствием. — Бруно встал. — А в какие игры вы играете?
Гай привел его в маленькую комнатку с красными обоями, втащил внутрь и захлопнул дверь.
— Далеко ты собрался зайти?
— Гай! Ты пьян!
— Зачем говоришь всем подряд, что мы старые друзья?
— Да я не всем подряд, я только Анне сказал…
— Зачем? Зачем ты вообще сюда явился?
— Тихо, Гай! Ш-ш-ш! — Бруно как ни в чем не бывало вертел в пальцах бокал.
— Разве полиция не следит за всеми твоими друзьями?
— Следить-то следит, но не так хорошо, чтобы из-за этого волноваться.
— Убирайся. Вон из моего дома.
Голос у Гая дрожал от сдерживаемой ярости. Впрочем, а надо ли ее сдерживать? В соседней комнате лежит револьвер с последней пулей в барабане.