Незнакомцы в поезде
Шрифт:
— Да, по большей части, — спокойно ответил Хауленд, продолжая читать.
— Ты знаешь, что он совершил в этот день поездку в Мекалф на сутки, да? — спросил Джерард, у которого сегодня сарказма было хоть отбавляй. Этого таксиста найти было трудно. До Сиэтла искали, но нашли, а когда нашли, то он всё припомнил. Чарльза Бруно трудно не запомнить.
— Значит, ты говоришь, Чарльз Бруно так помешан на убийствах, — с ноткой веселья в голосе заметил Хауленд, — что убивает жену человека, с которым он знакомится в поезде неделей раньше? Женщину, которую он никогда не видел?
Джерард довольно усмехнулся.
— Конечно, не видел. У моего Чарльза был план. — "Моего" — это само вырвалось, но Джерард и сам не обратил на это внимания. — Ты еще не видишь? План проще некуда. Но это только половина.
— Присядь Джерард, ты доведешь себя до сердечного приступа.
— Значит, не видишь. Это потому, что ты не знал и не знаешь Чарльза лично. Ты не знаешь, что большую часть своего времени он занимается планированием разного рода идеальных преступлений.
— Прекрасно. И что дальше говорит твоя теория?
— Что Гай Хейнз убил Сэмюэла Бруно.
— О-о! — застонал Хауленд.
Джерард широко улыбнулся — так, как улыбался Хауленд несколько лет назад, когда Джерард допустил ошибку в одном из дел.
— Но я еще не закончил работу по Гаю Хейнзу, — заявил Джерард с деланной невинностью, выпуская облако сигарного дыма. — Я хочу завершить это спокойно, вот и приехал сюда, чтобы вы мне помогли завершить его тихо и спокойно. Не знаю, что вы еще можете сделать, кроме как забрать Чарльза на основании всей этой информации против него.
Хауленд разгладил свои черные усы.
— Всё, что ты говоришь, подтверждает мое убеждение, что ты правильно сделал, уволившись пятнадцать лет назад.
— О, за эти пятнадцать лет я раскрыл много преступлений.
— Преступление такого человека, как Гай Хейнз?
— Такого, как Чарльз. Пойми, я не говорю, что Гай Хейнз совершил это по доброй воле. Он должен был сделать это за непрошенную услугу Чарльза, избавившего его от жены. Чарльз ненавидит женщин, — заметил Джерард как бы в скобках. — Вот таким был план Чарльза. Услуга за услугу. Никаких мотивов. О, я уже слышу его голос! Но даже Чарльз — человеческое существо. В его интересах было, чтобы Гай Хейнз после этого не трогал его. А Гай был очень напуган, чтобы на что-то пойти после этого. Да, — Джерард выразительно дернул головой, и щеки у него заходили, — Хейнза вынудили. И как это было ужасно — никто, возможно, никогда не узнает.
У Хауленда моментально слетела с лица улыбка, когда он увидел всю серьезность, с которой говорил Джерард. Вероятность того, что дело обстояло именно так, была не большой, но всё же была.
— Хм, — кашлянул он.
— Разве что он сам расскажет, — добавил Джерард.
— А что ты предлагаешь сделать, чтобы он рассказал?
— О, он может признаться. Это висит на нем тяжким грузом. А другой путь — поставить его перед фактами. Мои люди их собирают. Одна просьба, Хауленд, — И Джерард постучал пальцем по разложенным бумагам. — Когда ты и твоя армия баранов станет проверять все эти показания, не трогайте мать Гая Хейнза, я не хочу, чтобы он был предупрежден раньше
— А, с мистеру Хейнзом будем играть в кошки-мышки. — Хауленд улыбнулся. Он повернулся, чтобы позвонить по другому делу, и Джерард ждал, недовольный тем, что ему приходится передавать свою информацию Хауленду и что ему придется узодить из дела Чарльза и Гая Хейнза. — Та-ак, — Хауленд сделал длинный выдох. — И, что же, по-твоему, я должен действовать против этого парня на основании всего вот этого? И надеяться, что он расколется и всё расскажет о своем замечательном плане, совместном плане с архитектором Гаем Хейнзом?
— Я не хочу, чтобы из него выбивали признание. Я люблю чистую работу. Мне нужно еще несколько дней, может недель, чтобы доработать по Хейнзу, а там я готов встретиться с ними обоими. Я передаю тебе это по Чарльзу, потому что отныне я лично вне этого дела, по крайней мере для них. Я еду в Айову на отдых, это действительно так, и я дам Чарльзу знать об этом. — И лицо Джерарда осветилось широкой улыбкой.
— От них будет трудно утаить наш интерес, — с сожалением произнес Хауленд, — особенно если учесть, что ты будешь продолжать собирать сведения по Гаю Хейнзу.
— Кстати, — Джерард взял в руки шляпу и покачал ею в сторону Хауленда, — Чарльза не расколешь на всем этом, а Гая Хейнза я могу расколоть даже с тем, что есть на данным момент.
— Ты имеешь в виду, мы можем расколоть Гая Хейнза?
Джерард посмотрел на Хауленда с нескрываемым презрением.
— Но ты же не заинтересован в том, чтобы расколоть его. Я верно говорю? Ты не считаешь его тем, кого мы ищем.
— Ладно, поезжай отдохни, Джерард.
Джерард неторопливо и аккуратно собрал свои бумаги и хотел было положить их в карман.
— Я думал, ты их оставишь.
— О, если ты думаешь, что они вам пригодятся… — Джерард галантно передал их Хауленду и пошел к двери.
— Ты не мог бы сказать мне, чем ты мог бы расколоть Гая Хейнза?
Джерард пренебрежительно хмыкнул.
— Человека мучит сознание вины, — ответил он и вышел.
Сорок четвертая глава
— Вы знаете, во всем мире нет места, — произнес Бруно, и глаза его увлажнились, отчего ему пришлось опустить их и смотреть под ноги, на длинную каменную плиту у камина, — где я хотел бы быть сегодня вечером больше, чем здесь, Энн. — При этом он с элегантной небрежностью оперся локтем на высокий камин.
— Очень приятно слышать это от вас, — с улыбкой ответила Энн, ставя на стол расплавленный сыр и канапе с анчоусами. — Попробуйте что-нибудь, пока горячее.
Бруно послушался, хотя знал, что вряд ли сумеет проглотить хотя бы кусочек. Стол, накрытый на двоих, с серой льняной скатертью и серыми тарелками, выглядел красиво. Джерард уехал отдыхать. Они с Гаем победили его, у того мозги перегрелись от напряжения, вот он и решил отдохнуть. Бруно подумал, что он мог бы попытаться поцеловать сейчас Энн, если бы она не принадлежала Гаю. Бруно выпрямился и поправил манжеты рубашки. Он был горд тем, что держится перед Энн таким джентльменом.