Незнакомцы
Шрифт:
— Это замечательно, не правда ли? — оборачиваясь к нему, воскликнула она. — Что бы за этим ни скрывалось, это просто замечательно! Свобода! Свобода от всяческих оков, свобода полета!
Ее слова звучали сбивчиво, но Доминик понимал, что она хотела сказать, потому что чувствовал то же самое. На мгновение он даже забыл о печальных для него последствиях этого нового дара, преисполнившись чувством трансцендентности и мечтами о грядущем гигантском скачке в эволюции человечества, освобожденного от всяких ограничений. В этот вечер в гриль-баре
— Сделайте что-нибудь еще! — попросила Джинджер.
— Да! — поддержала ее Сэнди. — Покажите нам что-нибудь еще!
И едва она произнесла эти слова, как с других столов в воздух взлетели остальные солонки — шесть, восемь, десять солонок. Они на мгновение зависли в воздухе, но потом начали вертеться, как их предшественница.
Для Доминика все еще оставалось загадкой, как он все это делал. Ему достаточно было лишь подумать, как желание осуществлялось. Похоже было, что Брендан тоже был обескуражен происходящим.
Музыкальный автомат, все это время безмолвствовавший, неожиданно заиграл мелодию Долли Партон, хотя никто и не прикасался к его клавишам.
«Любопытно, кто заказал музыку?» — подумал Доминик.
— Я, кажется, сейчас просто лопну от восторга! — воскликнула Джинджер, и Доминик рассмеялся.
Теперь уже вертелись все солонки и перечницы, описывая при этом в воздухе круги. Затем все одиннадцать пар приборов вытянулись в одну цепочку и понеслись друг за другом по залу, набирая скорость и рассыпая искры света.
Внезапно от пола оторвались все кресла, но не медленно и плавно, как перечницы и солонки, а рывком, ударившись при этом о потолок. Один из светильников с треском разбился, осколки плафона посыпались на пол, а в помещении стало темнее. Кресла зависли под потолком, словно огромные летучие мыши. Солонки и перечницы, со свистом разрезая воздух, словно пули, носились вдоль стен, хотя некоторые из них и попадали на пол, сбитые креслами. Некоторые же вдруг сами начали сходить с орбиты и падать на пол, одна из солонок даже ударила Эрни по плечу, и он вскрикнул от неожиданности и боли.
Доминик и Брендан потеряли контроль над происходящим. А поскольку они не знали, как вообще им удавалось его осуществлять, они не знали и как его восстановить.
Радостное настроение мгновенно изменилось на паническое. Все полезли под столы, прячась от кресел и ошалевших солонок и перечниц. От шума проснулась и заплакала, зовя маму, Марси. Жоржа схватила девочку в охапку и залезла вместе с ней под стол. На линии огня теперь остались только Брендан и Доминик.
Доминик чувствовал себя так, словно к его руке привязали гранату.
Еще три или четыре перечницы сорвались с орбиты и со страшной силой ударились об пол, разлетевшись на мельчайшие осколки. Кресла вели себя с каждой секундой все агрессивнее: они стучались в потолок с нарастающей настойчивостью, на головы Доминика и Брендана сыпались кусочки дерева и обивки.
Вспомнив бумажную карусель в бунгало Ломака, напугавшего его до смерти шесть дней назад, Доминик простер обе руки в направлении беснующихся кресел и перечниц с солонками и, сжав кулаки, закричал:
— Прекратите! Прекратите немедленно! Довольно!
Кресла над его головой перестали дрожать и биться о потолок, а солонки и перечницы застыли в воздухе. В зале воцарилась тишина. Но длилась она недолго: кресла и приборы попадали вниз, сшибая столы и стулья, которые не взлетали, и усыпая все вокруг щепками, перцем и солью. Доминик и Брендан молча уставились один на другого, нервно моргая и едва дыша. Из-под столов тоже не слышно было ни звука, все притихли, как мыши. Наконец громко заплакала Марси и раздался торопливый шепот успокаивающей ее Жоржи, и все начали выползать из убежища, озираясь по сторонам.
Эрни потирал ушибленное плечо, остальные были целы и невредимы, хотя и потрясены.
Теперь они смотрели на Доминика и Брендана уже не с восторгом, а настороженно, так, как он того и ожидал. Проклятие!
Джинджер была, пожалуй, единственной, кто не изменился по отношению к нему после всего случившегося. Она обняла Доминика и ободряюще сказала:
— Главное, что вы обладаете этой силой. Со временем вы непременно научитесь ею управлять, и это прекрасно.
— Я не уверен, — глядя на поломанные столы и кресла, произнес Доминик.
Джек Твист смахивал с себя соль и перец. Жоржа успокаивала Марси. Фэй и Сэнди вытаскивали из волос щепки и кусочки штукатурки, а Нед с опаской посматривал на обрывки проводов от светильника на потолке.
— Вы знаете, Джинджер, я так и не понял, как управлял своей энергией. А потом, когда началась эта неразбериха, я вообще не знал, что делать...
— Но вы же положили ей конец! Вы все это прекратили, — повторила она, пожимая ему руку.
— А вдруг в следующий раз мне не удастся это сделать? — Только теперь Доминик осознал, что его трясет. — Посмотрите, во что превратился бар. Ведь кто-нибудь мог серьезно пострадать.
— Но все обошлось!
— Но ведь кого-нибудь вообще могло убить! В следующий раз...
— В следующий раз получится лучше!
Брендан Кронин вышел из-за стола.
— Он изменит свое мнение, Джинджер, вот увидите. Во всяком случае, лично я намерен повторить эксперимент. Но только в одиночку. Через пару дней, когда я соберусь с мыслями, я выйду куда-нибудь в чистое поле, подальше от людей, где никому ничего, кроме меня самого, не будет угрожать, и попробую еще раз. Мне кажется, будет нелегко научиться контролировать энергию. На это потребуется много времени, быть может, годы, но я буду изучать это явление, практиковаться, и Доминик тоже. Я думаю, он со мной согласится, ему просто необходимо успокоиться, вот и все.