Незнакомка в красном

Сьюзон Марлен

Пенфорд посмотрел на него с благодарностью.

– Я знал, что вы проницательный человек. Мы разделяем вашу точку зрения. Мистер Моран приехал сюда, потому что боится, что Себастьян может погубить детей. Он хочет, чтобы я что-то предпринял, но я не знаю, что можно сделать по закону, когда отец имеет все права на своих детей.

– Я тоже не знаю. – Джастин повернулся к Морану. – Почему вы думаете, что Додд может причинить вред своим собственным детям?

– Он уже причинил. Я приехал в Додд-Парк вечером накануне его отъезда в Лондон. – Священник заметно передернулся. –

Я увидел, как он бил кнутом свою старшую дочь, Мэгги, которой всего семь лет.

– Боже правый, за какое же прегрешение? – спросил Джастин.

– За то, что она пыталась защитить своего трехлетнего братишку. Его отец уже успел так его высечь, что, я думаю, он вполне мог бы убить мальчика, если бы не вмешательство Мэгги и не мой приезд.

У Джастина потемнело в глазах. В его памяти всплыл образ другого съежившегося, насмерть перепуганного мальчика рядом со старшим братом, готовым на все, чтобы защитить его.

– Я очень боюсь, что, когда мистер Додд вернется из Лондона, он убьет этого бедного ребенка, – вздохнул священник. – У мистера Додда существует навязчивая идея, что мальчик не его сын. Каждый, кто знаком с его доброй, порядочной женой, скажет вам, что это просто абсурд.

Джастин нахмурился.

– И кого же он считает отцом ребенка?

– Дьявола, – грустно ответил священник. – В своем искаженном сознании он думает, что дитя есть продукт связи его милой жены с дьяволом.

– Проклятие! – воскликнул потрясенный Джастин. – Откуда у него такие бредовые мысли?

– Он сказал, что голоса, которые он слышит, когда остается один, рассказали ему об этом. Он говорит, что эти голоса велели ему изгнать дьявола и его отродье из дома Доддов. Боюсь, что, пытаясь это сделать, он забьет ребенка до смерти.

– Возможно, теперь вы поймете, почему я борюсь за права замужних женщин, – сказал Джастину Пенфорд.

Да, теперь Джастин это понимал.

Священник вздохнул.

– Я не делился своими опасениями с матерью мальчика. Вы тоже не должны ничего говорить в ее присутствии. Она и так несчастна.

– Вам ничего не приходит в голову, что я мог бы предпринять, чтобы спасти своего маленького племянника?

Если и приходило, то все это было незаконно. Джастин сидел лицом к книжному встроенному шкафу и рассеянно глядел на ряды книг в кожаных переплетах. Наконец он сказал:

– Мне нужно хорошенько все обдумать. Я уверен, что должен существовать какой-нибудь выход. – Да, он обязательно что-нибудь придумает. Он не позволит безумцу мучить невинных детей.

– Я молю Бога, чтобы вы помогли нам, – сказал мистер Моран. – Но я прошу вас действовать быстро. Промедление может стоить им жизни. Мое сердце разрывается, когда я вижу этих бедных перепуганных детишек, жмущихся по углам в этом мрачном, неуютном доме.

Пенфорд презрительно фыркнул.

– Этого уродливого старого дома уже достаточно, чтобы напугать ребенка, даже не имея сумасшедшего отца.

– Когда он был построен? – спросил Джастин.

– Давно, во времена Тюдоров, – ответил мистер Моран. – Один старик в Камбердейле уверяет, что в доме есть какой-то тайный ход, который

построили в те времена католики, ожидая, что им придется спасаться.

– И вы ему верите? – спросил Джастин скептически, чтобы скрыть свой интерес к этому замечанию.

Моран пожал плечами.

– Ну, не знаю. Старому Эйбу уже за девяносто, и он часто путается в своих словах.

– Кто хозяйничает в Камбердейле, мистер Моран? – спросил Джастин.

– Себастьян Додд, – устало ответил тот.

– Вы можете пострадать, помогая его жене, – заметил Джастин.

– Да, – согласился священник, – но моя совесть не позволяет мне стоять в стороне, ничего не предпринимая.

Джастин одобрительно кивнул.

– Вы достойный человек, сэр.

«И я сделаю все возможное, чтобы риск, на который вы идете, не был напрасным», – добавил он про себя.

Мистер Моран отклонил приглашение Джорджины пообедать в Пенфилде, уверяя, что ему необходимо вернуться в свой приход немедленно. Когда он уезжал, она еще раз поблагодарила его за то, что он привез к ним ее тетку. Затем Джина поднялась к себе переодеться.

Обед прошел на удивление тихо, несмотря на все усилия Джорджины поддерживать легкий, оживленный разговор. Бедная тетя Маргарет выглядела измученной, несмотря на отдых, и была погружена в свои собственные мысли. Только Лани активно старалась помочь Джорджине поддерживать беседу, но даже их оживленное обсуждение теорий Лайела не могло вывести Джастина из задумчивости.

После обеда он отклонил предложение Джорджины пойти вместе со всеми в библиотеку.

– Я должен написать письмо своему брату Генри по срочному делу, – сказал он ей. – Я не могу это откладывать.

– Но почту забирают не раньше девяти утра, – возразила она ему.

– Я не могу ждать до девяти. Я пошлю моего конюха с письмом прямо на рассвете.

В библиотеке разговор шел так же вяло, как и за обедом. Когда отец попросил Джорджину поиграть на арфе, она с радостью согласилась.

Музицируя, она то и дело бросала взгляд на дверь, надеясь, что Джастин вот-вот появится. Стрелки часов на камине медленно двигались по кругу, пора было расходиться.

Джорджина играла уже последнюю пьесу, когда, подняв глаза, увидела Джастина, стоящего в дверях с конвертом в руке. Должно быть, ему пришлось очень о многом написать своему брату.

Без единого слова Джастин повернулся и вышел.

Закончив играть, Джорджина встала и, выслушав похвалы, пожелала отцу и Лэни спокойной ночи. Под руку со своей тетушкой, они поднялись наверх.

– Моя дорогая, твоя игра всегда успокаивает меня, – сказала Маргарет, дойдя до дверей своей комнаты. – Пожалуйста, если ты не слишком устала, побудь со мной немного.

Джастин протянул пухлый конверт своему конюху.

– Доставь это моему брату в Вудхэвен. Отправляйся на рассвете и скачи как можно скорее. – Он вытащил кожаный кошелек из кармана. – Меняй лошадей так часто, как понадобится. – Да, он задал Генри большую работу, а времени в их распоряжении оставалось слишком мало.