Незнайка в Совке
Шрифт:
Очередь начала обсуждать неведомые путешественникам тонкости общения с Жучковым. Очевидно, прежние порядки уже не действовали и в ходу был новый ритуал. Спрутс внимательно слушал, но, видимо, понимал плохо, отчего его лицо перекосилось в мучительной гримасе.
Незнайка так и вовсе не врубался. На всякий случай он попытался выдавить из себя слезу, как делали многие коротышки из очереди, но безуспешно, только покраснел от натуги.
Через пару минут вышел Пилюлькин. Он, казалось, был на грани обморока и двигался как сомнамбула. Туманная поволока застилала
– Какого черта вы так вырядились? С банкета, что ли, заявились?
Вы только всем хуже сделаете. Психи ненормальные!
– Да мы-то как раз нормально одеты... Но я вижу, здесь так не принято. Как нам лучше себя вести?- спросил Спрутс.
– У меня нет времени объяснять. Я должен успеть еще в три кабинета, пока они не ушли на обед. Жучкова пройти не сложно.
Сделайте все, как он скажет, и спускайтесь вниз, в вестибюль. Там встретимся. Главное, без глупостей и отсебятины. И не дразните его, ради Бога.
– А что случилось? Почему все такие кислые? Умер кто?- спросил Незнайка.
– Вы еще острить будете!- покривился, как от зубной боли, Пилюлькин,вот же принесло идиотов на мою голову! Мало того, что спецназ мою больницу по вашей милости чуть не разнес, еле откупился, вы еще и сюда полезли Хорошо хоть, что я перед вами иду, может, проскочу. Встретимся внизу.
Он вышел.
– Совсем плохо ему,- посочувствовал Незнайка, глядя Пилюлькину вслед,даже шнурков не завязывает.
– А ну-ка, развязывай и ты свои,- шепнул Спрутс.
– Зачем?
– Делай, что говорят.
Он быстро вытащил шнурки из своих ботинок и настоял, чтобы Незнайка последовал его примеру. Затем быстрым и решительным движением снял свой фрак, вывернул его наизнанку и снова надел.
Незнайке он растрепал волосы и помял шляпу.
– Как же я теперь буду ее носить?- огорчился Незнайка.
– Ничего с ней не случится. Вообще не надевай, держи ее в руках, так лучше.
– Так мы с тобой совсем на бомжей похожи.
– Именно это от нас и требуется.
– А зачем?
– Сейчас узнаем.
Очередь двигалась быстро. Перед тем, как войти, каждый коротышка напускал на себя донельзя несчастный вид и входил в кабинет Жучкова, непременно шаркая ногами и хлюпая носом.
Наконец, дошла очередь путешественников. Сделав скорбные лица, они вошли.
Кабинет был тот же, только со стен исчезли рамочки с жалобами.
Жучков сидел за столом, закрыв лицо руками, и тяжко вздыхал.
– Здравствуйте,- тихо и вкрадчиво начал Спрутс,- мы просим вас зарегистрировать наше предприятие... наше маленькое предприятие и выдать лицензии и разрешения, ну и все что положено.
Жучков не реагировал. Его начали сотрясать беззвучные рыдания.
– Мы глубоко сочувствуем вам,- все так же вкрадчиво продолжал Спрутс,мы
– Увы!- воскликнул Жучков.- Увы! Несчастнейшие создания! Кто им теперь поможет?!
– Кто эти несчастные?- спросил Спрутс,- когда я слышу о чьем-то несчастье, я готов всеми силами броситься на помощь, забыв о своих делах. Таков мой девиз. Мой и моего друга. Не сомневайтесь. У него, как сказал поэт, большое доброе сердце.
– Ага, ага,- закивал Незнайка,- как у кита. Или у слона.
– О несчастные, о всеми брошенные, убогие и скорбные!- снова запричитал Жучков, расцарапывая себе лицо.
– Не стоит так убиваться,- пробормотал Спрутс, на которого эта сцена начала производить впечатление,- возможно, наши слова плохая подмога...
– Увы, словами горю не поможешь,- всхлипнул Жучков.
– Может быть, мы оформим бумаги и обсудим, чем можно помочь?
– встрял в разговор Незнайка.
Спрутс лягнул его ногой, а Жучков, потрясенный незнайкиным цинизмом, отшатнулся на спинку своего кресла.
– Вы... вы бессердечный, бесчувственный, вы... как вы можете говорить так?
– Мой друг,- елейно промурлыкал Спрутс,- не это имел в виду. Он хотел сказать, что мы, вероятно, можем оформить нашу помощь... кому вы сказали?
– Несчастным сумасшедшим! Только что здесь был доктор Пилюлькин, и он рассказал о своих брошенных на произвол судьбы пациентах.
Подумайте только, эти больные не могут даже понять, что с ними происходит, и страдают, не понимая от чего! Их глаза полны слез, они тянут руки к Пилюлькину и добрым нянечкам и санитарам, от которых они привыкли получать ласку, уход и все необходимое- и не получают даже кусочка черствого хлеба! Да и где тем взять хлеб, раз сами они подобны высохшим скелетам...
– Какой ужас!- воскликнул Спрутс, еще раз лягнув Незнайку, который готов был расхохотаться, вспоминая контингент и обстановочку в больнице.О нет, не говорите мне ничего! Мое сердце разрывается на части. Что мы должны делать?
– О, увы, никто и ничем не сможет помочь несчастнейшим пациентам и персоналу больницы доктора Пилюлькина! В прошлом светило медицины, столп отечественной науки, он от горя сам помутился в рассудке и мне стоило огромных усилий...
– У меня идея,- перебил его Спрутс,- у нас есть с собой немного денег, и возможно, если доктор Пилюлькин укажет нам счет в банке, мы сможем хоть как-то облегчить участь несчастнейших. Конечно, деньги не заменяют человеческого тепла, но...
– Расчетный счет есть,- в свою очередь перебил его Жучков, - только что мы с Пилюлькиным основали фонд помощи жертвам психиатрических экспериментов предыдущего бесчеловечного режима. Для фонда нужно приобрести оргтехнику, автомобили, загородные дома для высоких гостей и отдыха персонала, в общем, вы сами знаете. Вы возглавите список благородных бизнесменов, принявших под покровительство столь гуманное начинание.
Спрутс забрал у Незнайки портфель с деньгами, вынул из него самую толстую пачку, передал Жучкову и наклонился над столом в выжидательной позе.