Незримые Академики (другое издание)
Шрифт:
– Профессор лингвистики, судя по всему.
– Хэвлок, ты ведь меня понял.
– Возможно. Хотя сомневаюсь, что ты сам себя понимаешь. Я так думаю, вряд ли он один способен превратиться в жадную орду.
Чудакулли вздохнул. Он вновь взглянул на доску, и Витинари проследил его взгляд.
– Посмотри сюда. Шеренги, отряды… – он провел рукой над маленькими каменными фигурками. – Вечная война, которая продолжается по воле игрока. Они сражаются, погибают и не могут повернуть вспять, потому что вперед их гонят бичи, и, кроме бичей, они ничего не знают. Убивай – или будешь убит. Темнота впереди,
– На прошлой неделе ты приговорил к виселице троих, – вдруг ни с того ни с сего сказал Чудакулли.
– У них тоже был шанс. Но они использовали его, чтобы убивать, и даже хуже. Это всего лишь шанс, а не благословение. Он провел семь лет прикованным к наковальне. Он имеет право получить свой шанс, тебе так не кажется?
Вдруг Витинари опять просиял.
– Давай не будем смотреть на вещи так мрачно. Я буду с нетерпением ждать, когда Незримый Университет положит начало новой полезной и увлекательной игре в лучших спортивных традициях. О, традиция здесь на вашей стороне. А теперь, прошу, не позволяй мне более тебя задерживать.
Чудакулли допил херес. По крайней мере, это и впрямь было вкусно.
Незримый Университет располагался неподалеку от дворца; городские власти обычно предпочитают не упускать друг друга из виду.
Чудакулли шел сквозь толпу, время от времени кивая знакомым – а в этой части города знакомыми были почти все.
«Тролли, – думал он. – Мы ладим с троллями, особенно теперь, когда они запомнили, что нужно смотреть, куда идешь. Они служат в Страже, и все такое. В общем, приличные ребята, не считая нескольких паршивых овец, которых, боги свидетели, и у людей хватает. Гномы? Они давным-давно живут в городе. Гномы, конечно, хитрят и жмутся, как сукины дети… – Аркканцлер помедлил и поправил себя: – …здорово торгуются. Но в любом случае ты знаешь, чего от них ожидать, и потом, они такие маленькие – это очень удобно, потому что всегда знаешь, чем они там, внизу, заняты. Вампиры? Ну… Убервальдская Лига Воздержания, кажется, делает свое дело. На улицах – в склепах и так далее – поговаривали, что члены Лиги сами разбираются со своими собратьями. Всякого кровососа, который не желает исправляться и пытается кого-нибудь убить в городе, выслеживают существа, хорошо знакомые с образом его мыслей и местами возможного обитания».
И за всем эти стояла госпожа Марголотта. Именно она при помощи дипломатии и, вероятно, кое-каких прямых мер сдвинула дело с мертвой точки в Убервальде, и у нее была некая… связь с Витинари. Все это знали – но ничего сверх того. Некая, многоточие, связь. Ну, какая-то такая. И соединить точки не мог никто.
Леди Марголотта бывала в Анк-Морпорке с дипломатическими визитами, и даже многоопытным анк-морпоркским вдовицам не удавалось углядеть хотя бы намек на какие-нибудь иные чувства между нею и патрицием Витинари, кроме деловитой доброжелательности и искреннего желания достичь международного сотрудничества.
А еще он разыгрывал
Она прислала ему Натта, чтобы уберечь. Кто, кроме них двоих, знал причину? Возможно, здесь тоже замешалась политика.
Чудакулли вздохнул. Чудовище в городе, хоть и одно-одинешенько. Очень неприятная мысль. Такие, как он, приходили тысячами, словно саранча, убивали всех подряд и пожирали убитых, в том числе своих. Темная Империя растила их в огромных подвалах. Серые демоны, у которых не было ада…
Одни лишь боги знали, что случилось с этими существами, когда Империя рухнула. Но существовали убедительные свидетельства того, что некоторое количество тварей выжило и поселилось где-то в дальних холмах. Чем они занимались? Например, один из них, прямо в эту минуту, делал свечи в университетском подвале.
Что из него вырастет?
– Изрядная заноза в заднице? – вслух предположил Чудакулли.
– Эй, ты кого, типа, назвал занозой в заднице, мистер? Ты эту улицу не купил, хочу и стою!
Волшебник посмотрел сверху вниз на молодого человека, который, судя по всему, воровал одежду только с лучших бельевых веревок, за исключением потрепанного черно-красного шарфа. Парень нервно подергивался, как будто постоянно переносил вес с ноги на ногу, готовясь в любую секунду сорваться с места и броситься наутек в непредсказуемом направлении. А еще он подкидывал в воздух и ловил пустую жестянку. В памяти Чудакулли ожили воспоминания – такие яркие, что глаза заслезились.
Аркканцлер встряхнулся.
– Я Наверн Чудакулли, аркканцлер и магистр Незримого Университета, молодой человек, а ты, кажется, проветриваешь свои командные цвета? Куда собрался? Случайно не на футбол?
– Мож, и на футбол, ну и че? – поинтересовался парень и вдруг понял, что рука у него пуста, хотя, согласно всем законам притяжения, в ней должна была лежать жестянка. Но вместо того чтобы вернуться на место после последнего броска, она слегка поворачивалась в воздухе в двадцати футах над мостовой.
– С моей стороны, конечно, это ребячество, – сказал Чудакулли, – но я требую твоего внимания. Я хочу стать свидетелем…
– Свидетелем? Ниче не знаю, первый раз слы…
Чудакулли вздохнул.
– Я хочу посмотреть игру. Ясно? Если можно, сегодня же.
– Ты? Уверен? Да тебя ж там похоронят, дедуля. Есть шиллинг?
Высоко над головой что-то звякнуло.
– Когда банка упадет, ты найдешь в ней шесть пенсов. А теперь, будь добр, назови время и место.
– А откуда мне знать, что ты не соврал? – поинтересовался парень.
– Понятия не имею, – ответил Чудакулли. – Тонкие мозговые процессы даже для меня загадка. Но можешь просто поверить.
– Че?
Парень пожал плечами и решил рискнуть. В конце концов, на кону стоял завтрак.
– Петельная улица, возле Мойки, типа, полвторого, и я тебя никогда в жизни раньше не видел, усек?
– Вполне вероятно, – подтвердил Чудакулли и щелкнул пальцами.
Жестянка свалилась в подставленную руку. Парень вытряс серебряную монетку и ухмыльнулся.
– Удачи, папаша.
– А… на этих состязаниях чем-нибудь кормят? – поинтересовался Чудакулли, для которого ленч был священен.