Незримые академики
Шрифт:
Немало мыслей посетили Трева, когда мяч ударился о мостовую. Джульетта лежала в его объятиях, пусть Она и жаловалась, что запачкала пальто. Не исключено, что он спас ей жизнь и с романтической точки зрения получил несомненный бонус, но… Да. Если кто-нибудь, и неважно с чьей стороны, об этом пронюхает, в ту же минуту Трева посетит чей-то подкованный башмак.
Джульетта хихикнула.
– Ш-ш! – велел Трев. – Только не шуми, если не хочешь, чтоб твои шикарные волосы срезали под самый корень!
Он выглянул из-под лотка и ничьего внимания не привлек.
Возможно,
– И всё? – спросил он у потрясенной Гленды. – Какое неподобающее завершение приятного общественного сборища с весьма любопытным угощением. Где эта злополучная штуковина должна находиться?
Гленда, зачарованная зрелищем, указала дрожащим пальцем куда-то вниз по улице.
– Там, где стоит большой шест, окрашенный в белый цвет и… э… слегка забрызганный красным у основания.
– О, спасибо, я вижу. В таком случае я сейчас… послушайте! Пожалуйста, перестаньте толкать! – попросил Натт, обращаясь к толпе, которая вытягивала шеи, чтобы лучше видеть.
– Но ты его ни за что не добросишь! – закричала Гленда. – Просто положи мяч на землю и отойди!
Натт что-то буркнул, и в мире воцарилась абсолютная тишина. «О нет, – подумал Трев. – До ворот ярдов сто пятьдесят, а мяч летает не лучше пустого ведра. Он в жизни не сумеет…»
Тишину нарушил далекий «чпок», и тут же раздался рев.
Трев посмотрел через плечо. Шестидесятифутовая стойка ворот наконец уступила термитам, гнили, силе притяжения и Натту. Она переломилась у основания и рухнула, подняв облако пыли. От потрясения Трев даже позабыл, что рядом с ним стоит Джульетта [8] .
– Это, типа, какой-то знак? – спросила она. Джульетта верила в знаки.
Но прямо сейчас Трев больше верил в то, что нужно ткнуть пальцем в противоположный конец улицы и гаркнуть: «Он побежал вон туда!» Затем он рывком поднял на ноги Джульетту, толкнул Натта и приказал:
8
Честно говоря, появление Джульетты из-под тележки осталось практически не замеченным никем, кроме одного начинающего художника, который чуть не ослеп от этого зрелища. Много лет спустя он написал картину под названием «Красота, восстающая из-под тележки с ореховыми пирогами, в сопровождении херувимов, несущих хотдоги и пудинг». Картину сочли шедевром, хотя никто так и понял, о чем, черт возьми, она повествует. Но картина была красивая, а красота есть истина.
– Двинули!
Гленде он ничем помочь не мог, но зачем? Пока он держал Джульетту за руку, Гленда сама неслась бы за ним, как орлица.
Одни пытались пробраться к обрушившимся воротам, другие – определить наиболее вероятное положение того, кто издалека забил гол. Трев ткнул пальцем наугад и заорал:
– Он туда побежал! Большой парень в черной
Неразбериха всегда бывает на руку, если сам ты знаешь, что делать. Когда кричат «лови-держи», главное – не оказаться тем, кого ловят.
Они остановились, отмахав несколько переулков. Где-то вдалеке еще продолжалась сумятица, но в городской толпе затеряться проще, чем в лесу.
– Послушайте, мне, наверное, стоит вернуться и извиниться, – начал Натт. – Я с легкостью могу сделать новый столб…
– Очень жаль тебя разочаровывать, Гобби, но, боюсь, парни, которых ты разозлил, не станут слушать извинения, – прервал Трев. – Эй, вы, не отставайте.
– А почему они разозлились?
– Ну, мистер Натт, во-первых, вы не имели права забивать гол, потому что это не ваша игра и вы в любом случае зритель, а не участник, – сказала Гленда. – А во-вторых, вы ударили с такой силой, что могли кого-нибудь убить!
– Нет, мисс Гленда, заверяю, что никак не мог. Я намеренно целился в столб.
– И что? Это не значит, что вы наверняка должны были попасть!
– Э… извините, мисс Гленда, я как раз не сомневался, – промямлил Натт.
– Как ты это вообще проделал? Столб разлетелся в щепки! Столбы не растут на деревьях! У нас всех будут неприятности!
– А почему ему нельзя сыграть? – спросила Джульетта, разглядывая свое отражение в витрине.
– Что? – переспросила Гленда.
– Блин, – отозвался Трев. – Да если взять такого игрока в команду… команда уже будет не нужна!
– Тем меньше проблем, – заметила Джульетта.
– Да уж, – сказала Гленда, – но тогда пропадет весь интерес. Футбол просто перестанет существовать…
– За нами наблюдают, – произнес Натт. – Прошу прощения, что перебил.
Трев оглянулся. На улице было людно, но все занимались своими делами.
– Никому мы здесь не нужны, Гобби. Мы оторвались.
– Я буквально кожей чувствую, – настаивал Натт.
– Что, через столько слоев? – спросила Гленда.
Он обратил на нее круглые грустные глаза.
– Да, – сказал он и вспомнил, как ее светлость испытывала эту его способность. Тогда казалось, что они просто играли…
Он поднял голову, и за парапет поспешно спряталась чья-то огромная голова. Слабо пахло бананами. Ах вот оно что. Натт ничего не имел против библиотекаря. Он видел иногда, как тот лазает по трубам в подвале.
– Отведи ее домой, – сказал Трев Гленде.
Та вздрогнула.
– Не самая лучшая идея. Старый О’Столлоп спросит, что она видела на игре.
– И?
– И она расскажет. Что и кого она видела…
– А соврать она не может?
– Уж точно не так, как ты, Трев. Джульетта плохо умеет выдумывать. Послушайте, давайте лучше вернемся в университет. Мы все там работаем, и я частенько захожу в свободное время, чтобы наготовить еды про запас. Мы пойдем прямой дорогой, а вы двое – кружной. Мы никогда друг друга не видели, ясно? И, ради всего святого, проследи, чтобы он не наделал глупостей!
– Прошу прощения, мисс Гленда, – робко воззвал Натт.