Незримые нити
Шрифт:
От волос пахло цветами, он потерся щекой, закрыл глаза.
– Только что звонила Маша. Она не дозвонилась тебе на мобильный.
Борис неохотно отпустил жену, достал из куртки телефон. Вызов от дочери был. Он не услышал его на шумной улице.
– Что сказала?
– Ничего. – Лизочка пожала плечами. – Ты же знаешь, она со мной почти не разговаривает.
Жена грустно на него посмотрела и отвела глаза.
Упрекнуть дочь Борису было не в чем, Маша разговаривала с Лизой вежливо, но жена каждый раз после встречи с его дочерью
– Перезвони ей.
Позвонить дочери хотелось, Маша обычно не дергала его по пустякам.
– Сама перезвонит, если нужно.
– Боря! – мягко упрекнула жена. – Это твой ребенок!
Звонить он не стал. Он снова прижал к себе мягкие плечи и прошептал:
– Ты мой ребенок.
На миг ему стало стыдно, ничего подобного он не чувствовал. За него говорил кто-то другой.
14 декабря, пятница
Елизавета позвонила, когда Наташа готовила краски. Хотелось изобразить что-то веселое, голубое и желтое. Возможно, немного красного. Летний букет.
Картины продавались не слишком хорошо, но и не слишком плохо. На скромную жизнь хватало. Наташа сто раз пожалела, что согласилась на предложение Вари оформить квартиру очередной клиентке. У Вари была своя дизайнерская фирма, по сравнению с Наташей подруга процветала, но Наташа ей не завидовала. Даже наоборот. Она, Наташа, сидела дома и работала в свое удовольствие, а Варя все время куда-то мчалась, звонила, едва не плакала, когда клиенты были недовольны, и плевала через левое плечо, когда дела налаживались.
– Оформи квартирку, – год назад предложила Варя. – Клиентка вроде нормальная, без особых претензий. Квартира новая, пустая. Попробуй, а?
Наташа сначала отказалась, как чувствовала, что ничего хорошего из этого не выйдет, но Варя очень настаивала. И уговорила.
Сначала работа Наташе нравилась, и Елизавета нравилась, и Елизаветин муж Борис Александрович нравился. Это потом, когда все приходилось переделывать по двадцать раз и Елизавета, виновато глядя на Наташу, в последний момент изменяла очередной уже согласованный вариант, Наташа проклинала и судьбу, и Варю, и себя за то, что позволила себя уговорить.
«Первый и последний раз», – уговаривала себя Наташа, пытаясь поймать задумчивый Елизаветин взгляд. «Больше никогда». Как правило, взгляд ничего хорошего не обещал. Елизавета тяжело вздыхала, грустно смотрела на Наташу и виновато принималась объяснять, почему сделанное совсем не соответствует ее, Елизаветиным, планам.
Сделанное соответствовало согласованным планам в точности. Больше того, окончательный вариант был именно таким, какой Наташа предлагала сразу. Но этого Наташа клиентке не говорила, только мечтала, чтобы этот кошмар поскорее закончился, и всерьез опасалась, что он не кончится никогда.
Квартира получилась отличная, вполне достойная высокого положения Елизаветиного
– Наташенька, здравствуйте, – грустно сказала Елизавета.
Никто из Наташиных знакомых не умел говорить так грустно. Даже Варя, расходясь с очередным потенциальным женихом и рыдая по этому поводу все свободное от работы время, говорила нормально, без тяжелого придыхания.
– Здравствуйте, Елизавета.
Однажды Наташа попробовала назвать Елизавету, которая казалась ее ровесницей, Лизой, но Елизавета с таким печальным удивлением на нее посмотрела, что других попыток Наташа не делала.
– Вы сегодня свободны? – голос звучал робко, словно Елизавета боялась тратить драгоценное Наташино время.
– Свободна, – осторожно призналась Наташа, с тоской понимая, что надо сейчас же послать бывшую клиентку куда подальше.
Договор выполнен, акты подписаны. Слава богу, она больше не обязана ни видеть Елизавету, ни слышать.
– Мне кажется, левая стена в прихожей пустая…
Стена не была пустой, там висел хороший пейзаж, который кто-то подарил Елизаветиному мужу.
– Вы ведь художница? Вы не могли бы нарисовать мне картину?
– Я не пишу на заказ, – твердо ответила Наташа. То есть постаралась ответить твердо.
– Не надо на заказ, – испугалась Елизавета. – Покажите что-нибудь из готовых работ. Это ведь не займет много времени, правда?
Это испортит Наташе весь день, потому что работать ей хотелось именно сейчас, а краски правильно ложатся, только когда хочется их класть.
– Не займет, – обреченно согласилась Наташа.
Зашумел лифт. Наташа прислушалась, но соседняя дверь не хлопнула. Вчерашний Семен, который хотел с ней дружить, в квартире убитого брата не появился.
Очень глупо, но от этого настроение испортилось даже больше, чем от звонка Елизаветы.
– Пожалуйста, привезите то, что у вас есть, – грустно попросила Елизавета. – Ну… Вы понимаете. Что-нибудь подходящее.
Вместо того чтобы послать опостылевшую бывшую клиентку куда подальше, Наташа послушно выбрала три пейзажа и вызвала такси.
К тому, что Маша больше не живет двумя этажами ниже, привыкнуть было трудно. Антонина Александровна за племянницу радовалась – Костя казался хорошим мальчиком. Но квартира, которую молодые снимали, была далеко, а Антонина привыкла видеть Машу постоянно.
Первую жену брата Ольгу Антонина знала плохо и мало. Они и с Борей тогда виделись нечасто, у каждого была собственная жизнь, свои заботы и интересы. Когда родилась Маша, Антонина иногда приезжала посидеть с ребенком и с облегчением уезжала, когда Оля возвращалась от врача или откуда-то еще, для чего и просила Антонину побыть с младенцем. Антонина выслушивала благодарности, целовала невестку и возвращалась к работе, к своим студентам и свиданиям с Михаилом.