Незримые нити

Горская Евгения

– У меня один выходной день – воскресенье, – объяснил Семен, усаживаясь на табуретку и разуваясь. – По субботам я тоже работаю.

– Я тебя ждала, – этого не надо было говорить, но она сказала.

– Теперь ты будешь ждать меня всегда, – серьезно заверил он, глядя на Наташу снизу вверх.

А потом засмеялся, и Наташа засмеялась тоже.

На кухню он отправился без приглашения, уселся за стол и жалобно попросил:

– Поесть что-нибудь дашь? С утра ничего не ел.

– Дам, – кивнула Наташа.

Не

зря она еще утром натушила кастрюлю мяса. Такое жаркое, как у мамы, не получилось, но пахло вкусно.

– Ух ты! – восхитился Семен, когда она поставила перед ним тарелку. – Сама готовила?

– Сама, – подтвердила она. – У меня прислуги нет.

Он поймал ее руку и поцеловал.

– Хочешь, найму тебе домработницу? – Глаза у него смеялись, но говорил он серьезно. – Я нормально зарабатываю.

– Не хочу, – проворчала Наташа.

Она тоже ничего не ела с самого утра, но себе мяса с картошкой положила немного. Женщина не должна быть обжорой.

– Вчера приходила Антонина Александровна…

Семен махнул рукой – приходила и приходила. Не стоит обращать внимания.

– Кто она тебе?

– Больная, – удивился он и, подумав, кивнул. – Подруга.

– Так больная или подруга? – уточнила Наташа. – Или больная подруга?

– Мои больные – мои друзья. – Он отодвинул пустую тарелку. – Спасибо. Чаю.

Наташа поднялась, потянулась к чайнику.

Семен поймал ее за талию и встал.

– Не надо чаю, – передумал он. – Одевайся, поедем ко мне. Мне нужно вывести собаку.

Борода щекотала щеку. Он целовал лоб, глаза. Тюлевая занавеска не была задернута полностью, и Наташа равнодушно подумала, что их видно из дома напротив. Она потянулась подбородком вверх, Семен поймал ее губы. Больше она не думала ни о чем. Наверное, у нее случилось временное помешательство.

16 декабря, воскресенье

О том, что утром она записана на стрижку, Антонине напомнили накануне вечером. Администратор салона красоты ворковала в трубку, Антонина заверила, что помнит и обязательно придет.

Салон располагался в трех минутах ходьбы от дома. Время еще было, и она попробовала позвонить Семену. Вчера она звонила ему всю вторую половину дня, в первой половине звонить поостереглась, Семен принимал больных и злился, когда его дергали. Антонина звонила до десяти вечера, но доктор не отвечал. Странно, вчера она не беспокоилась, а сегодня от тревоги не могла думать ни о чем другом.

Антонина набрала номер и облегченно выдохнула, когда услышала недовольный голос.

– Это Антонина Александровна, – постаралась проворковать Антонина. Кажется, получилось не хуже, чем у администратора салона красоты.

– Что случилось? Давление? – быстро перебил Семен.

– Нет, я по другому поводу…

– Я занят! –

опять перебил он и отключился.

Антонина тяжело вздохнула и положила трубку.

Ей давно уже никто не хамил, кроме Семена. Удивительно, Семен хамил всем, но ухитрялся делать это как-то так, что никто на него не обижался. И она не обижалась.

На улице была настоящая метель. Ветер мел снег прямо в глаза, Антонина брела, зажмурившись, и в салон опоздала на пару минут. Нехорошо, она терпеть не могла опаздывать.

Парикмахер Марина, к которой Антонина ходила уже лет двадцать, заулыбалась, наблюдая, как Антонина вешает пальто на вешалку. Они с Мариной друг другу нравились.

Парикмахер за время знакомства из тоненькой девочки успела превратиться в солидную даму, вышла замуж, родила сына, а Антонина как была немолодой одинокой теткой, так ею и оставалась.

– Стрижемся? – Марина, дождавшись, когда клиентка усядется в кресло, подняла Антонинины волосы.

– На сантиметр, – кивнула Антонина.

Марина была дорогим мастером, но на стрижку Антонина денег не жалела, даже когда денег у нее было, мягко говоря, немного. Впрочем, в последние годы жаловаться на бедность у Антонины поводов не было. Зарплата плюс пенсия позволяли не отказывать себе в мелких радостях.

Ласковые руки заскользили по голове, Антонина закрыла глаза.

– Недавно стригла вашу невестку.

Антонина засмеялась, уставилась на Марину в зеркало.

Марина, копируя жену брата, нахмурилась, повертела головой и грустно пропела:

– Непло-охо. Спасибо.

– Я жалею, что навязала ее тебе, – призналась Антонина.

– У меня всякие клиентки есть, – весело махнула рукой парикмахер. – Мне не привыкать.

О мастере-парикмахере Антонина разговорилась с Лизой почти сразу, как Борис их познакомил. Лиза похвалила Антонинину стрижку, Антонина рассказала про Марину, которую давно считала почти подружкой. Невестка мастером заинтересовалась, Антонина дала координаты и забыла об этом разговоре. Невестка теперь стриглась у Марины и очень часто с грустью жаловалась на не вполне удачную стрижку. На это Антонина советовала сменить мастера. Мастера Лиза не меняла, потому что прекрасно понимала, что лучшую прическу ей едва ли кто-то сделает. Волосы у Лизы были так себе.

Невестку Антонина терпеть не могла.

Лиза заинтересовалась не только парикмахером. К Антонине приходила девушка-белоруска убирать квартиру, ее телефон Лиза тоже попросила. Вообще-то, с уборкой Антонина справлялась сама, но пару лет назад она сломала руку, и помощь потребовалась. Оксану она нашла через фирму, сначала платила деньги фирме, а потом Оксана стала приходить, не ставя фирму в известность. И правильно. И Оксане незачем отдавать приличную часть ею же заработанных денег, и Антонине ни к чему лишние звонки.