Незримые узы
Шрифт:
Круглая площадь с радиально расходящимися улицами напоминала арену цирка. Это сходство усиливали установленные на ней прожектора для подсветки и разыгрывающиеся здесь интермедии: публичных выступлений было едва ли не столько же, сколько непосредственно в зале суда.
День за днем на площади собирался народ. Хотя нет, скорее это была толпа… Безжалостная, готовая устроить суд Линча.
Каждое утро к половине девятого она уже была на месте: шумная, разнородная по составу, изменчивая по настроению. Ее составляли друзья и знакомые погибших, члены Союза
Всегда присутствовали и телевизионщики, надеявшиеся поймать интересные кадры для вечерних новостей, а также мелкие кустари-галантерейщики, торгующие майками, на переде которых большими буквами было написано «Смерть Джилкристу», а на спине красовалось изображение электрического стула.
Появление Аликс неизменно сопровождалось презрительными насмешками и оскорбительными выкриками.
— Можно подумать, это я сижу на скамье подсудимых! — жаловалась она.
В самом зале заседаний атмосфера была хоть и поспокойнее, но не менее напряженная: все места забиты близкими погибших.
Итак, ждать сочувствия с этой стороны не приходилось, тем более, что и поведение Родни Джилкриста не способствовало его проявлению: он принадлежал как раз к типу подсудимых, вызывающих отвращение. Тюремный распорядок жизни мало отразился на внешности парня, но он пополнел, а кожа его стала пергаментного цвета. Во время заседаний он сидел как куль с мукой, бессмысленно уставившись куда-то в пространство, то и дело ковыряя в носу.
Обычно, выступая в защиту практически безнадежных обвиняемых, Аликс напоминала себе, что даже самый презренный негодяй — чей-то сын, чья-то дочь. В случае с Родни даже эта тактика не работала…
По большей части Аликс устремляла взгляд на присяжных, свидетелей и обвинителя, а именно — Уильяма Ф. Кернса.
В начале процесса они с Биллом заключили пари: проигравший приглашает победителя на ланч и платит за обоих.
— В ресторане по выбору победителя, — уточнил Билл.
— Тогда я проявлю милосердие: ресторан Ва Ки в Чайнатауне. Я-то уж знаю, как мало вы получаете.
Билл был достойным противником: как и сама Аликс, самолюбивый, жадный до работы, безжалостный к тем, с кем вступал в единоборство. Каждый раз, когда они сталкивались, между ними буквально искрило.
Тактика поведения на процессе включала в себя все вплоть до одежды: если команда обвинителей предпочитала черные костюмы и белые рубашки, Аликс выбирала красивые материалы теплых тонов — «дружелюбную» одежду, которая могла бы произвести благоприятное впечатление на членов судейской коллегии, а оно, может, автоматически перенеслось бы и на Родни Джилкриста…
— Вы великолепно выглядите! — прокомментировал как-то утром Билл персиковое платье Аликс. Она зарделась от удовольствия, хотя и не смогла бы точно сказать, был ли это искренний комплимент
Она все время ворчала: процесс нарушал ход ее семейной жизни, оказываемое на нее давление было убийственным, силы, ей противостоящие, — слишком могущественными. Все так… Но во время процесса она испытывала удивительный, ни с чем не сравнимый подъем. Это была настоящая дуэль умов — с неожиданными выпадами и ответными ударами; дух противоборства в то же время странно объединял противников. В крайнем своем выражении получаемое при этом удовольствие было похоже на сексуальное, а в каком-то смысле даже лучше его. Потому что даже потерпев фиаско в личной жизни, Аликс в суде могла доказать хотя бы самой себе свою состоятельность и выйти из поединка победительницей.
А самое привлекательное во всем этом то, что Биллу Кернсу, скорее всего, придется раскошелиться на обед в китайском ресторане. Она полакомится мясом по-сычуаньски и жареными креветками, а он признает себя побежденным…
Отель «Плаза»
Всю ночь накануне последнего заседания по делу Родни Джилкриста Аликс работала над своей заключительной речью, оттачивая каждое слово. На рассвете она приняла душ, оделась, взглянула на себя в зеркало — и у нее непроизвольно вырвался стон.
Она выглядела ужасно: худющая словно бродячая кошка, словно каждый фунт, набранный за время процесса Джилкристом, был взят у нее. Под глазами красовались черные круги, а голова раскалывалась так, будто она пробоксировала десять раундов с Мохаммедом Али. Аликс не могла припомнить, когда в последний раз она нормально и спокойно поела или посидела у телевизора.
Проклятый процесс! Он перевернул привычный уклад ее жизни. За последние месяцы, что бы она ни делала, мысли ее были заняты этим процессом. Если дела шли хорошо, она пребывала в эйфории, если что-то не ладилось — приходила в отчаяние. Но теперь, когда столько душевных сил было растрачено, она и подумать не могла о возможности поражения!
Будто ей и так не было неимоверно тяжело в ходе процесса, на нее еще и сыпались угрозы расправы над ней. Не то чтобы они представляли собой реальную опасность… но на нервы действовали основательно. Дня не проходило, чтобы не раздавались злобные телефонные звонки или не приходили не менее злобные анонимные письма.
— Не волнуйтесь, — успокаивали ее в полиции. — Все сразу прекратится, как только суд вынесет обвинительный приговор.
С личной жизнью дела обстояли не лучше: сначала дезертировал Джефф, а совсем недавно Аликс бросил любовник.
— Терпеть не могу заниматься любовью на скорую руку! — заявил Боб Джекобе во время их последнего полуденного свидания в загородном отеле.
— Но у нас есть целых сорок пять минут… — заикнулась было Аликс.
— Кроме того, я устал ложиться в постель с Родни Джилкристом!
Аликс была подавлена. Вернее, была бы, если б нашла на это время…
— Я позвоню тебе, когда все кончится, — сказала она.
— Все ужекончилось. — Он поцеловал ее в щеку и удалился.