Незримые узы
Шрифт:
Он потянулся и лениво занес руку над ночным столиком.
— Брай? — Он предложил ей «Галуаз».
Она покачала головой.
— Я больше не курю. «Моему мужу это не нравится».
Она наблюдала, как он прикуривает сигарету: глубоко затянулся, поглощая дым с той же основательностью, с какой только что занимался ею несколько минут назад. Выглядел он удовлетворенным и расслабленным.
Она интуитивно ощущала, что Сэм Мэттьюз чрезвычайно доволен собой. Даже счастлив — потому что сохранил контроль над ситуацией. Потому что она осталась прежней «стариной Брай», с которой приятно было заниматься любовью, которая была такой же отзывчивой
Происшедшее между ними — лишь прелюдия, — неожиданно осенило ее. Сэм хотел от нее еще чего-то и рассчитывал, что секс поможет ему получить это.
— Скажи, Сэм, — мягко начала она. — Все эти годы нашей разлуки где ты жил? Чем занимался?
Он поцеловал ее в нос.
— Ты любишь меня, малышка?
— Ведь я здесь, разве не так? — ответила она с подбадривающей улыбкой.
Сэм откинулся на спину и выдохнул колечко дыма, совершенное по форме. Аликс проследила взглядом за тем, как оно медленно поднималось кверху, постепенно рассеиваясь, пока не растаяло окончательно. Она заметила, что штукатурка на потолке уже начала трескаться — но уж наверняка не так быстро, как трещат по швам ее иллюзии…
— Ты мне не ответил, — напомнила она.
Сэм улыбнулся ей, и его глаза приобрели отсутствующее выражение. Когда же он заговорил, в голосе его зазвучали хвастливые нотки.
Какую жизнь он вел! Какое безумное существование — с той самой ночи, как они расстались! Аликс, наверное, не поверит и половине того, что услышит! Материала хватило бы на дюжину книг.
— Что стало с моей машиной? — поинтересовалась она.
— С «ягуаром»? Я пустил его под откос перед тем, как перейти канадскую границу.
— А с моим жемчугом?
— Загнал за пару сотен баксов.
— Он стоил сто тысяч… — пробормотала она.
— Да-а, может быть, но не мог же я забежать в ювелирный магазин Картье и запросить по максимуму… Я был везде. В гуще событий. Ирак. Чили. Алжир. Северная Ирландия… провел жуткую зиму в Белфасте.
Аликс слушала со все возрастающим ужасом. Действительно, он вовсе не занимался мирным аккомпаниаторством в Швеции, как ей хотелось думать. Каждое место, которое он называл, было ареной политических волнений, террористических акций. В одно мгновение у нее на все открылись глаза.
Когда она вошла в эту комнату, ей хотелось повернуть время вспять, вновь испытать былую страсть. Но теперь она знала: проведенный здесь час с Сэмом обернулся пустой фантазией. А действительность оказалась страшна как смертный грех.
Но только не для Сэма. Он продолжал разглагольствовать об Америке Рейгана так же, как когда-то вещал об Америке Никсона и Вьетнаме. Для него ничего не изменилось с конца шестидесятых. Все та же эра революции, время бросания бомб, время баррикад…
В сущности, все в его жизни оставалось прежним, менялись только вымышленные имена. Внезапно для Аликс все встало на свои места. Почему бы Сэму и не выглядеть таким же молодым, таким же безрассудным, как раньше? Он умудрился постареть, ничуть при этом не повзрослев.
Размягчившись от воспоминаний, он признался ей, что в подпольных кругах известен под кличкой Хамелеон — меняет паспорта и удостоверения с той же легкостью, с какой некоторые меняют одежду. Например, сейчас он Хэп Мендельсон.
— Шутка! — сообщил Сэм с веселой злостью.
— Я ее не понимаю, — сказала Аликс, хотя уже начинала понимать.
— Ну, ты же знаешь, какой я меломан! Беря имена музыкантов в качестве псевдонимов,
ВЛиване он использовал псевдоним Джо Грин — так переводится на английский имя Джузеппе Верди. В «Моссаде» его знали как Джона Брукса — в честь Иоганна Себастьяна Баха… [13] Он привел еще несколько примеров, попутно заметив, что разыскивается властями восьми государств.
Аликс слушала ошеломленная. Пока он говорил, перескакивая с одной мысли на другую, ей вдруг пришло в голову, что Сэм — сумасшедший. Определенно, он был безумнее большинства убийц, которых ей доводилось защищать, — правда, и умнее тоже. Всегда ли он был ненормальным, а Аликс просто этого не понимала? Может, именно поэтому ее и влекло к нему?
13
Англ. brookи нем. bachв переводе означают «ручей», а имена «Джон» ( англ.) и «Иоганн» ( нем.) синонимичны.
Она не прерывала его, стараясь отсеять правду от вымысла, браваду от фактов. И тут он неожиданно перевел разговор на нее.
— А как ты, Брай? — Сэм шутливо ущипнул ее. — Я так понимаю, ты замужем за государственным прокурором? Есть дети?
У Аликс замерло сердце: она словно ступила на минное поле. Не дай Бог, чтобы Сэм узнал о Саманте! А ведь он может догадаться даже по имени — у них общее уменьшительное имя — Сэмми… Все ее защитные инстинкты обострились до предела. Она попыталась выиграть время.
— А как ты узнал, кто мой муж? Об этом тоже было написано в «Геральд Трибюн»?
— Слухами земля полнится, малышка.
— У нас нет детей.
— Это хорошо. От детей одна головная боль.
Аликс вылезла из постели.
— Господи, я чувствую себя такой грязнулей! Просто необходимо принять душ. Кроме того, уже поздно.
— Займемся этим вместе… — произнес он с ленцой. — Когда-то тебе это нравилось.
— Нет… не надо, Сэм. Кури себе на здоровье. Я буквально на пару минут.
Вода была горячей как кипяток — по крайней мере, хоть один плюс в этом клоповнике! Аликс с ожесточением терла себя мочалкой до тех пор, пока кожа не начала пылать. Она словно соскабливала с себя оставшиеся после секса следы… Следы Сэма Мэттьюза.
Потом она оделась.
— Я должна идти, — сказала она спокойно и буднично. — Но прежде чем я уйду, скажи мне правду. Почему ты вернулся, Сэм? Во всяком случае, не из любви ко мне, так что перестанем притворяться. Если бы ты действительно беспокоился обо мне, ты бы связался со мной давным-давно… С тем же риском, кстати, что и сейчас. Тебе что-то нужно. Ведь правда? Моя профессиональная помощь? Или это как-то связано с положением, которое занимает мой муж? Не старайся навешать мне лапшу на уши, Сэм, — больше не сработает.