Незримый гений
Шрифт:
Когда богач наконец развернулся лицом к нему, все мысли в голове Коннера резко замерли. Едва ли в футе от него, элегантный и неподвижный, как зимний день, стоял человек, которого он не видел — и не желал видеть — более девяти месяцев; но, несмотря на долгое отсутствие, Коннер не забыл холодные привлекательные черты или черные, как жуки, глаза, которые сейчас буравили его. Когда Брилл пропала, ему месяцами снились эта спесивая усмешка и черствый взгляд. Это было лицо прямиком из его кошмаров. «Эндрю…»
— Не думаю, что в этом есть необходимость, господин Синклер, — ровным голосом заявил Эндрю, и его темные глаза сосредоточились
Коннер ощутил, как у него отвисла челюсть, пока до мозга медленно доходила чудовищность того, что видели его глаза. «Этого не может быть… он НЕ МОЖЕТ стоять тут прямо сейчас. Пресвятая дева… Брилл же всего-навсего на другом краю сцены! — Сердце болезненно провалилось в пятки, и первая волна страха окатила разум. Открывая и закрывая рот, Коннер боролся с острым желанием повернуть голову и оглянуться туда, где стояла сестра. — Ему нельзя позволить увидеть ее… или… или…» Образ испуганного лица Брилл всплыл перед его внутренним взором, и когда Коннер подумал о том, через что ей пришлось пройти в руках Эндрю, страх сменился яростью. Потребовалась вся его воля, чтобы не занести кулак и не пересчитать улыбающемуся лорду зубы.
Слепо крутанувшись на каблуках, Коннер врезался в стоявшую неподалеку гипсовую колонну, опрокинув проклятую штуковину на пол и разбив на кусочки. Проклиная собственную глупость, он заторопился обратно сквозь собравшуюся толпу. «Я должен хотя бы предупредить ее… чтобы она не сделала что-нибудь глупое. Я просто пройду прямо мимо нее… даже не взгляну на нее… но я должен ее предупредить». Выдравшись из прилипчивых объятий толпы, Коннер замедлил шаг и направился туда, где стояла Брилл. Он видел, как из ее глаз пропал смех, когда она заметила втравившееся в его лицо выражение полного ужаса. Она хотела было заговорить, но он торопливым жестом оборвал ее.
— Беги… — беззвучно произнес Коннер, шум от приближающихся сзади Андре и Фирмена пришпорил его панику. Глаза Брилл переметнулись на двух затюканных мужчин, но потом она, вздрогнув, узнала и третьего из пересекающей сцену группы. Сделав глубокий вдох, Коннер собрался с мыслями, прислушиваясь к тому, как сестра торопливо разворачивается и отступает в тени кулис. Стук ее подошв стал почти неслышен, когда Андре позвал ее, веля остановиться и пойти убрать случайно расколотую Коннером колонну. Проклиная небеса, ад и все, что только приходило на ум, Коннер развернулся, чтобы обратиться к пробирающимся к нему директорам.
Бросив короткий взгляд на директоров, он спешно подыскивал способ уберечь Брилл от необходимости поворачиваться — и быть узнанной. Не придумав ничего путного, он вздохнул и просто сделал то, что получалось само собой — повел себя как засранец. Вскинув руки, Коннер бешено взревел, устроив целое представление с убеганием со сцены и успешно привлекая внимание всех присутствующих к своей эпатажной выходке. Волна потрясения прокатилась по собравшимся участникам хора, пока они наблюдали, как он доводит себя до исступления. Копируя одну из многочисленных вспышек Карлотты, он повысил голос до оглушительного вопля, усиливая акцент до тех пор, пока слова не слились в одну длинную неразборчивую тираду, и продолжал верещать по дороге к кулисе.
Андре и Фирмен могли лишь, роняя челюсти, несколько секунд пялиться ему вслед, совершенно захваченные врасплох несвойственной ему истерикой. Оба директора быстро
— Я не буду работать с этим человеком! — выкрикнул Коннер через плечо, когда оба директора побежали за ним. — Я отказываюсь! Напрочь! — продолжил он, перескакивая с французского на английский и обратно, и эффектно взмахнул рукой. — Меня тошнит от одного его вида!
— Конечно же вы не это имеете в виду, — засвиристел Андре, его голос сорвался на последнем слове, поскольку он пытался перекричать Коннера. — Месье Донован — один из выдающихся англичан в…
— Да! — перебил его Фирмен, не дав закончить. — Лорд Донован предложил нашему оперному театру весьма привлекательный бюджет. Мы все должны почтить за честь…
— О, все в порядке, — сказал метельно-холодный голос, успешно перекрыв все прочие звуки на сцене. — Я всегда был осведомлен о том, что думает обо мне господин Синклер. Не стоит пытаться изменить его мнение. — Возникла пауза, во время которой Эндрю подошел и остановился в нескольких футах от напряженного Коннера. — Хотя должен сказать, что очень рад снова вас видеть, Коннер. Мне говорили, что вы теперь работаете здесь, и я нашел это довольно странным… учитывая, что вы солист. Но, полагаю, вы имеете полное право развиваться. Скажите… как там поживает Брилл? Не сомневаюсь, вы получили от нее известие.
Последовал напряженный момент, во время которого Коннер подумал, что вот-вот набросится на Эндрю с кулаками.
— Жаль вас разочаровывать… — прорычал он сквозь зубы, яростно ткнув пальцем в сторону Эндрю, — но я уже несколько месяцев ничего о ней не слышал. Мы расстались перед Рождеством… как вы знаете.
Заметив в жесте Коннера с трудом сдерживаемое бешенство, тот медленно расплылся в улыбке:
— Да… я действительно знаю. Она выгнала вас из дома, не так ли? Каково это было, господин Синклер… быть изгнанным из загородного дома английского лорда? Должно быть, это задело вашу раздутую ирландскую гордость…
Обезумев от ярости, Коннер понесся на ухмыляющегося Эндрю.
— Я сотру с твоего лица эту улыбку, чертова английская свинья! — прошипел он.
Вцепившись рукой в лацкан Эндрю, Коннер занес кулак, полный решимости впечатать его лорду в нос. Но за миг до того, как кулак пошел на сближение, на его правом локте повисли две сдерживающие руки.
— Не надо! — ввинтился в ухо Коннера отчаянный голос Фирмена. — Господа, ваши разногласия наверняка не настолько серьезны, чтобы доходить до драки… или того хуже — до изъятия вклада.
Отпрянув от неожиданного нападения, Эндрю беспокойно стоял в нескольких футах от них; его темные глаза с тревогой следили, как Коннер расслабился и отодвинулся от суетливых рук Фирмена.
— Сомневаюсь, что мое присутствие здесь будет настолько необходимо, — чопорно заявил Эндрю, поправляя пиджак.
— Ой? И как это вы догадались? — огрызнулся Коннер.
— Просто, — отозвался Эндрю, залезая в жилетный карман и вынимая сложенный листок пергамента. — Деловые обязательства требуют моего временного возвращения в Англию. Поэтому, хотя мне очень понравилась наша беседа, господин Синклер, меня не будет здесь, чтобы засвидетельствовать повторное открытие Оперы, — продолжил он, развернув листок и передав его в руки изумленного Фирмена.