Ни поцелуя без любви

Мэй Сандра

Морт целовался, как бог, и Фиджи просто подчинялась богу, ничего больше. Она согласилась бы на все — лишь бы бог никуда не уходил.

И когда Морт оторвался от ее губ, Фиджи не спешила открывать зажмуренные глаза. Наверное потому, что знала: Морт рассердится.

Он и рассердился, только вот непонятно, на нее или на себя. Сдвинутые брови сошлись в одну линию, синие глаза потемнели.

— Ты опять, Фиджи Стивенс!?

— Ух… я… Морт, ну…

— Почему ты отворачиваешься? Почему ты не смотришь мне в

глаза, Ифигения?!

— Уоу-у, Морт…

— Да, Ифигения, и я здесь ни при чем. Я виноват только в том, что не могу отвести от тебя глаз…

— Морт, я… Ты…

— Я голоден, Фиджи. Мне трудно смотреть на тебя и не испытывать простого человеческого вожделения. Я тебя вожделею, Ифигения:

— Морт, я не виновата…

— Виновата. Потому что ты меня тоже вожделеешь. Знаешь ли ты, что на всем земном шаре наберется едва ли с десяток блондинок, которые знают смысл слова «вожделеет»?

— Не смешно, Вулф…

— Я — Джо, твой обожаемый пупсик и ненасытный слоник. Не забывай об этом.

— Я тебя… сейчас… коленкой… стукну…

— Потому что ты лживая и эгоистичная, Ифигения. Ты трусишь и убегаешь, потому что у тебя наверняка есть отходные варианты…

— Ты что, дурак?!

— Почему ты меня боишься? Я не причиню тебе зла, боли, никогда не сделаю тебе ничего плохого… Я вряд ли смогу тебя чем-то удивить, Фиджи Стивенс, ведь ты наверняка видела в своей жизни не одного возбужденного мужчину…

— Ой, дура-ак….

— Дурак у меня в штанах, как выражаются собратья Джо Вульфа. Будь честной хоть раз в жизни, скажи хотя бы самой себе — ведь ты же хочешь того же, чего хочу я?..

С этими словами он нежно провел кончиком пальца по приоткрытым коралловым губкам и замер, почувствовав, как она кончиком языка коснулась его пальца… как нежные губы обхватили его…

Это было эротично до такой степени, что Морт едва устоял на месте. Фиджи не сводила с него голубых отчаянных глаз, и он хрипло выдохнул:

— Будь осторожна, блондинка! Я слишком долго хотел тебя, так что сейчас ты играешь с огнем.

Вместо ответа с ее губ сорвался лишь слабый чувственный стон, и тогда Морт отнял палец от ее губ и вновь приник к ним долгим и яростным поцелуем. Он хотел, чтобы ее губы касались всего его тела, а в особенности той его части, которая сейчас доживала последние мгновения перед тем, как взорваться от напряжения…

Руки девушки скользнули по его груди. Морт схватил ее за запястья и прижал к стене, словно распяв Фиджи. Халат распахнулся, и то, что Морт увидел под ним, заставило его зарычать, навалиться на девушку всем телом. Он грудью ощущал ее грудь, кожей чувствовал бешеный стук ее сердца, ужасался и восхищался нежностью ее кожи…

Ему необходимо было держать ее за руки, потому что иначе он вряд ли мог бы отвечать за себя. Руки Фиджи творили с телом и разумом Морта что-то немыслимое.

Он

осторожно отпустил ее руки и медленно заскользил ладонями по предплечьям наверх, потом по нежной шее… по волосам… обратно, по плечам, уже снимая халат… по обнажившейся груди, восхитительной и соблазнительной груди античной богини, полной и упругой, увенчанной нежно-розовыми бутонами сосков…

— Я хочу целовать тебя, Фиджи… Я хочу пробовать тебя на вкус… Всю тебя, золотая королева…

Она сгорала от страсти, изнемогала от желания, улетала от счастья — и — и до сих пор не верила, что это происходит с ней. Никогда в жизни не ощущавшая такого мощного желания мужчины, Фиджи инстинктивно отвечала на все его движения, и их тела двигались в едином ритме, а сами они постепенно растворялись друг в друге, вовсе не замечая тех разрушений, которые творились вокруг…

Падающий халат увлек в ванну стопку полотенец, со звоном покатились по мраморным плиткам пузырьки и флаконы с шампунями и тониками, солью для ванны и маслом для тела… А когда Морт вкрадчиво и медленно обхватил губами нежный сосок, и Фиджи выгнулась в его руках, не в силах сдерживать возбуждение, ее вскинутая рука смахнула рубашку Морта с крючка…

Элис Монаган стремительно повернулась к вновь появившемуся изображению. Что ж, похоже, они занавесили камеру случайно. Во всяком случае, открылась она на самом интересном месте. Сейчас этот кобель отдерет свою супружницу прямо у стены ванной, она уже голая и закинула одну ногу ему на бедро, а он железный парень, до сих пор не расстегнул штаны. Что ж, стратегически верным будет подбросить ему «веселые картинки» прямо в разгар стояка…

Элис мрачно усмехнулась и отвернулась от экрана.

— Пиноккио! Где снимки? И не стой с такими горящими глазами. Можно подумать, ты в первый раз все это видишь.

— Нет, мой генерал, но меня это заводит. К тому же в прошлый раз я едва смог удержаться. Она очень хороша, эта шлюшка из Нью-Йорка. Дай досмотреть…

— Иди, придурок! Если он начнет ее трахать, то до следующего утра не остановится. Позвони в номер и передай конверт с корреспонденцией на имя Джо Вульфа, понял?

— Понял, понял…

Элис проводила Франко взглядом и вполголоса добавила:

— На имя Джорджа Мортимера Вулфа, если быть точными. «Эль» — твердое…

Морт обнимал ее, лаская обеими руками, приподнимая девушку за бедра и прижимая ее к себе. Фиджи стонала в промежутках между поцелуями, обвив его шею руками, и все шло к тому, что грехопадение произойдет именно в ванной, но в этот момент откуда-то с другой планеты донесся приглушенный звонок. Всклокоченный и ошалевший Морт отстранился от Фиджи, окинул обнаженную нимфу восхищенным взглядом и прорычал: