Шрифт:
Пролог
Иногда мечты становятся реальностью. Обычно это происходит тогда, когда чего-то хочется ОЧЕНЬ сильно. А еще хуже, когда детские увлечения становятся страстью на всю жизнь. Скажем, маленький мальчик в детстве собирает игрушечные машинки, потом вырастает — и начинает скупать автомобильные концерны… Впрочем, это не так уж и плохо.
Папа нашей героини с детства увлекался мифами Древней Греции. Мама нашей героини обожала Мэрилин Монро; Папа вырос и стал профессором — пока вроде бы все нормально… Но тут колесо судьбы совершает оборот, профессор знакомится с ослепительной блондинкой-аспиранткой,
А как еще можно расценивать тот факт, что вы родились натуральной платиновой блондинкой с голубыми глазами и родители при крещении дали вам имя Ифигения?!
Ифигения Стивенс предпочитала, чтобы ее называли Фиджи, а на многочисленные шутки и анекдоты о блондинках не обижалась. Во-первых, на это не хватило бы и всей жизни, а во-вторых… если честно, не все из этих анекдотов она понимала сразу, а некоторые оставались недоступны ее пониманию и после подробного растолковывания.
Ифигении Стивенс, Фиджи, было двадцать пять лет, она была натуральной платиновой блондинкой с голубыми глазами, на ее ресницы можно было уложить подряд восемь спичек, но редкий ее собеседник мужского пола с первого раза запоминал Фиджи в лицо, потому что в основном пялился на ее грудь. Фиджи относилась к этому философски. Как и к тому, что практически все женщины — от десяти до восьмидесяти — считали ее крашеной дурой с силиконовым бюстом.
Дурой Фиджи не была, не говоря уж о силиконе. Во всяком случае колледж она окончила с отличием, многочисленные курсы перещелкала, как орешки, на досуге много читала и любила ходить в театр больше, чем на дискотеки. Скажем так, она была несколько… простодушна. Легкий юмор — пожалуйста, но вот иронию, а тем более сарказм Фиджи Стивенс не узнала бы, даже выскочи они прямо перед ней из кустов.
В целом она была хорошей, доброй девушкой со сногсшибательной внешностью, а потому подруг у нее не было, а мужчины… мужчины надолго не задерживались. В силу своего простодушия Фиджи совсем не умела льстить, а ведь хорошо известен тот факт, что если мужчине не твердить по восемь раз на дню, как он могуч и прекрасен, а также умен и талантлив, то мужчина хиреет и начинает скучать. Опять же, за платиновым сокровищем требовался глаз да глаз, а это утомляло. Именно поэтому можно сказать, что в любви Фиджи Стивенс пока не везло.
С карьерой ей стало везти тоже не сразу. В Нью-Йорке полно мест, где многочисленные профессиональные навыки Фиджи Стивенс могли бы пригодиться, но беда в том, что в большинстве контор набором кадров ведали дамы не первой молодости… Сами понимаете, внешность Фиджи им была как кость в горле, вот ей и отказывали.
В результате она все-таки смогла закрепиться в Нью-Йорке и работу нашла неожиданно хорошую. Писала короткие рассказы в глянцевые журналы. Про любовь, естественно.
Эту «фишку» считают своим ноу-хау все без исключения дамские журналы. Вроде как в редакцию пришло письмо от одной из читательниц, в котором она рассказала трагическую и прекрасную историю своей любви и жизни… На самом деле все эти «правдивые истории» за некоторую сумму сочиняют вполне жизнерадостные, в меру циничные молодые люди, откровенно потешающиеся над тем, что им приходится писать. Фиджи Стивенс подвернулась
Фиджи не умела хохмить. Возможно, это было ее слабостью, но кто сказал, что женщину украшает сила? К тому же она ничего не выдумывала, а просто честно пересказывала содержание мелодрам пятидесятых годов — именно эти фильмы обожала ее мать, и дома в Кентукки, у дедушки и бабушки, скопилась громадная видеотека. При кажущейся старомодности эти истории брали за душу именно своей жизненностью и полным отсутствием всякого рода извращений, свойственных современным историям любви. За шесть недель Фиджи Стивенс стала признанным асом любовной колонки, у нее появился свой фан-клуб, и главный редактор предложил ей работать в штате.
Именно в этот момент судьба вновь причудливо взбрыкнула — и в квартире Фиджи Стивенс раздался звонок ее давней приятельницы.
1
— Ифигения?
— О господи. Клер, это ты. Только тебе — и моему отцу — доставляет удовольствие произносить это имя полностью.
— Прости, прости, но я не могла отказать себе в этом самом удовольствии. Как раз сейчас мимо меня проходила целая группа моих коллег. Когда я произнесла «Ифигения», они все дружно шарахнулись, представляешь, как прикольно?
— Представляю. Спасибо за такт и понимание. Чего тебе?
— Фиджи, детка, я звоню тебе, как архангел Гавриил, с благою вестью.
— Я беременна?!
— Тебе виднее, но я о другом.
— Гавриил принес именно эту весть…
— Да? Возможно. В любом случае, к твоей беременности я не имею ни малейшего отношения. Я хочу предложить тебе срубить бабла.
— Срубить кого?
— Баблос. Кэш. Капусту. Мани. Много денег.
— А зачем их рубить?
— О'кей, срублю я, ты их просто получишь.
— А, хорошо. Так что нужно сделать?
— Поехать в одно место с одним человеком.
— Куда и с кем?
— Фиджи, так нельзя. Если я тебе сразу скажу, ты откажешься. А дело стоящее, жаль упускать.
— А почему это я откажусь? Почему меня все держат за идиотку?! Ничего я не откажусь, я вполне взрослая, опытная женщина, я уверена, что…
— Хорошо. В «Сад Наслаждений» с Джорджем Вулфом.
— Нет!
— Вот видишь.
— Клер, так нечестно. Я думала, ты серьезно…
— Я серьезна, как никто и никогда. Послушай. И не перебивай!!! К нам три дня назад обратился Джордж Вулф. Как ты знаешь, наше агентство специализируется — помимо прочего — на предоставлении услуг высококлассных секретарей-референтов, делопроизводителей и тому подобных! сотрудников. Кто такой Джордж Вулф, тебе тоже хорошо известно…
— Сноб, мерзавец, бабник и негодяй!
— Я просила не перебивать.
— Прости, вырвалось.
— Джордж Мортимер Вулф, граф Кентский, герцог Олдершот-и-Беркли, является по совместительству монстром гостиничного бизнеса, миллионером, миллиардером, Крезом и Мидасом нашего времени. Все, к чему он прикасается, — фигурально выражаясь! — превращается в баснословный доход. Он открыл сеть дорогущих отелей у себя в Англии, потом пробежался по побережью Италии и Франции, окучил Майорку и Мальорку, отметился на Карибах и Гаваях, застолбил место на Гоа — и заскучал.