Ни шагу назад!
Шрифт:
- Но что за работа была у Ковача? – Он перехватил поудобнее тяжёлое даже в воде тело.
– Ах да, он же говорил, что делает кинофильмы. Прекрасная работа, я был бы не против и сам заняться этим делом. Фактически старина Ковач никогда много о себе не рассказывал. Мы даже не знали его полного имени. Мы так долго были вместе. А теперь нам придется обходиться без него. Как же мы хорошо ладили друг с другом, несмотря на то, что он был намного старше. Нам будет его не хватать…
Наконец они выбрались из воды и благополучно
- Что тут у вас?
– Коренастый фельдшер пощупал пульс Ковача, кивнул, будто остался доволен результатом, затем расстегнул его гимнастёрку.
Рубашка быстро пропитывалась венозной кровью. Фельдшер разрезал её, обнажив волосатое тело, и занялся открытой раной, которая выглядела ужасно. Ковач глубоко вздохнул и открыл глаза. Со стоном он попытался дотронуться до груди, но фельдшер опустил его руки вниз.
- Лежи спокойно, - пророкотал он глухим басом.
– Не хватало ещё занести инфекцию!
Иоганн озабоченно спросил, когда раненого отправят в полевой госпиталь. Не оборачиваясь, фельдшер сказал:
- Машину гоняют туда и обратно всё время; она будет здесь с минуты на минуту.
- Тогда мы подождём.
Когда Ковач узнал товарищей, он попытался поднять голову, но тут же бессильно опустил её. Его горящие глаза, которые вдруг стали казаться очень большими, перебегали от Пилле к Иоганну. Затем со слабой, мучительной улыбкой он прошептал:
- Спасибо, большое спасибо, ребята.
Красные кровавые пузыри выступили на его губах.
- Закрой пасть!
– оборвал его Пилле, но сказал это так мягко, что грубые слова прозвучали как ласковые. Было ясно, что Пилле старался скрыть свои чувства, и Ковач снова улыбнулся.
- Вы самые лучшие...
– пробормотал он.
Фельдшер пребывал в глухой ярости.
- Ради Христа, парень, если тебе дорога твоя жизнь, помолчи, - рявкнул он.
Красная пена становилась всё гуще. Тем не менее, Ковач вновь заговорил:
- Всего наилучшего пожелайте от меня всем остальным и...
– его речь вдруг превратилась просто в бульканье.
Фельдшер прижал перевязку из бинтов к его ране. Черты лица Ковача исказила агония, он конвульсивно дёрнулся и затих. Тонкая струйка крови потекла с его подбородка.
- Кончился! – обыденно подытожил фельдшер и перешёл к другому раненому.
Пилле провел рукой по лбу и попутно стыдливо стёр набежавшую слезу. Они одновременно развернулись и пошли обратно, чтобы присоединиться к остальным.
- Нужно отомстить за смерть Ковача.
Вымотанный Иоганн сразу бросился вслед за перебегающим Францлом, который обернулся и вопросительно посмотрел на него. Выжимая воду из своей
- Умер.
- Не может быть!
Погружённый в свои мысли, Францл смотрел, не отрываясь на Майера несколько мгновений. Затем воздух потряс взрыв шрапнельного снаряда.
- Это подошёл русский танк, - объяснил Францл, не прекращая вести огонь из их пулемёта, - но он не решается выйти на открытое место.
Пока он передавал ленту за лентой, пулемёт обстреливал очередями убегавших русских. Рядом лейтенант выпрыгнул из-за разрушенного дома и побежал за следующий угол. За ним рванул Фом и ещё несколько человек.
- Мы тоже должны сделали несколько прыжков вперёд. – Крикнул Иоганн и поднял надоевший пулемёт. – Нельзя отставать…
Ведя огонь из стрелкового оружия, и бросая гранаты, шаг за шагом гитлеровцы отвоевывали новую территорию. Повсюду лежали раненые и убитые враги. Фом ударял по очереди ногой каждого, чтобы убедиться, что в них не осталось признаков жизни.
- Нам нужно проявлять осмотрительность, - приговаривал он по-русски и добивал выстрелом раненых.
– Краснопузые довольно часто притворяются мёртвыми, а потом при первой же возможности выстрелят нам в спину.
Подошёл второй танк и открыл методичную стрельбу. Повсюду падали осколочные снаряды, и немцам пришлось спрятаться в укрытие. Противник воспользовался этим и вновь стал наступать, а гранаты стали рваться почти беспрерывно.
- Нам ничего не остаётся, как отойти назад. – Выкрикнул команду лейтенант Штрауб.
Санитары бегали со всех ног, оттаскивая раненых в тыл. Пулемёт третьего отделения разбился вдребезги от прямого попадания. Францл ползком перетащил боеприпасы от него к их пулемёту. Ящики оказались полностью забрызганы кровью.
- Как символично! – подумал Иоганн, вставляя в пулемёт окровавленные звенья. – Немецкие патроны, обагрённые нашей кровью, через секунду прольют русскую…
Сначала медленно, а затем всё быстрее и быстрее немцы сдавали территорию. Русские напирали всей возрождённой мощью. В отчаянии они вызвали противотанковое подразделение, Штрауб направил в тыл курьера.
- Пускай стреляют по нашему квадрату. – Инструктировал он посыльного. – С этими монстрами нам не справиться.
Вскоре заработала тяжёлая артиллерия. Вдруг, к великому удивлению, один из танков вспыхнул, объятый пламенем. Другой запаниковал и вовремя отступил. Наступавшие русские увидели, что остались без стальной поддержки.
- Их боевой дух угас, и теперь мы берём верх. – Обрадовался Майер.
В считаные минуты рота миновала ранее оставленные позиции и напирала, продвигаясь вперёд. Казак Фом первым из отделения Иоганна, бросил гранату в русский окоп, но, прежде чем она взорвалась, огромный солдат выскочил из него, как будто его укусил тарантул.